Курт Хюбнер

КРИТИКА НАУЧНОГО  РАЗУМА

Москва

1994

X-99

Ответственныйредактор
кандидат филос. наук В.Н.Порус

Перевод снемецкого:
И.Т.Касавин

X-99                  XЮБНЕР К.Критика научного разума / Пер. с нем. - М., 1994.- 326 с.

       Известный немецкий философ Курт Хюбнер (р.1921 г.) - представитель т.н. плюралистическойфилософии науки, широко использующей идеикритического рационализма, феноменологии,герменевтики, экзистенциализма.Монография "Критика научного разума",переведенная на множество европейскихязыков, сыграла заметную роль встановлении новой парадигмы научнойметодологии, способствовала развитиюисторического направления в философиинауки.

        Дляфилософов, историков науки и культуры, атакже для широкого круга читателей,интересующихся проблемами философиинауки.

Данноеиздание осуществлено при финансовойподдержке "Интер Национес", Бонн.

ISBN3-495-47384-X             VerlagKarl Alber GmbH Freiburg / Mnchen,1978

                                                         Перевод нарусский язык - Центр по изучению                немецкой философии исоциологии, 1994

                                         Вступительная статья - Степин В.С.,1994

ISBN5-201-01864-5            ИФРАН, 1994

Оглавление

СтепинВ.С.Сменаметодологических парадигм 7

Отпереводчика.... 22

Предисловие25

Предисловие кчетвертому изданию... 27

Предисловие крусскому изданию...... 29

Частьпервая.Теорияестественных наук...... 30

Глава 1.Историческое введение в проблемуобоснования и значения естественных наук,нуминозного опыта и искусства........30

1.1. Проблемаобоснования естествознания в критическомэмпиризме Юма, трансцендентализме Канта иоперационализме Райхенбаха.......31

1.2. Сравнениеоснований трансцендентализма иоперационализма.. 34

1.3. Проблемаобоснования нуминозного опыта и предметовискусства в трансцендентализме иоперационализме........ 36

Глава 2. Примериз истории: основания и значение принципапричинности в квантовоймеханике           40

2.1.Ограниченность принципа причинности вквантовой механике... 40

2.2.Неограниченный принцип причинности искрытые параметры... 44

2.3. Философиякопенгагенской школы и философия Бома..47

2.4. Ниограниченный, ни неограниченный принципыпричинности не являются "онтологическимисуждениями": и тот, и другой представляютсобой априорные установления.....53

Глава 3.Систематический анализ проблемы основанийестественных наук... 56

3.1. Основаниебазисных предложений... 57

3.2. Основаниеестественных законов...... 59

3.3. Основаниеаксиом естественнонаучных теорий.......62

3.4. Строгоэмпирическими могут быть толькометатеоретические предложения.......65

Глава 4.Развитие исторической теории обоснованиянауки П.Дюгемом........ 69

4.1.Историческая теория науки Дюгема70

4.2. Критикатеории Дюгема... 74

4.3. Введениекатегорий и дальнейшее развитие теорииДюгема.. 77

4.4. Значениевведенных категорий для историифизики........ 80

4.5.Пропедевтическое значение истории наукидля теории науки...... 83

Глава 5.Критика аисторизма теорий науки Поппера иКарнапа на примере"Astronomia Nova"Кеплера                    87

5.1.Теоретико-научный анализ "Новойастрономии" Кеплера..... 90

5.2. "Новаяастрономия" Кеплера в свете философиинауки Поппера и Лакатоса..... 101

5.3. "Новаяастрономия" Кеплера и индуктивная логикаКарнапа..... 107

5.4. Недостатокчувства исторического у Поппера иКарнапа..... 112

Глава 6.Следующий пример: культурно-историческиеоснования квантовой механики116

6.1.Разногласие Бора с Эйнштейном какпротиворечие между философскимиаксиомами119

6.2. Является лифилософия Бора идеализмом?.. 121

6.3. Пример скошкой...... 123

6.4. Операторыдля неизмеримых величин в квантовоймеханике...... 125

6.5. Квантоваялогика, интерфеномены, теорема фон Нейманаи индетерминизм..... 126

6.6. Как можнооправдать априорные аксиомы, лежащие воснове квантовой механики?    132

Глава 7.Критика попыток связать квантовуюмеханику с новой логикой...... 142

7.1. Подход фонВайцзеккера 142

7.2. ПодходМиттельштедта... 148

7.3. ПодходШтегмюллера...... 151

Часть вторая.Теория истории науки и историческихнаук...156

Глава 8.Основания всеобщей исторической теорииэмпирических наук...... 156

8.1.Исторический контекст определяет, какимидолжны быть факты и фундаментальныепринципы науки, а не наоборот; историческиесистемы и исторические системныеансамбли........ 159

8.2.Противоречия внутри системных ансамблейкак движущая сила развития наук; семьзаконов исторических процессов....164

8.3.Исторический способ научного исследованияне обязательно ведет крелятивизму169

8.4.Экспликация и мутация систем: "прогресс I" и"прогресс II"..... 172

8.5. "Прогресс I"и "Прогресс II" как гармонизация системныхансамблей........ 173

8.6. Ни"прогресс I", ни "прогресс II" не являютсянепрерывным развитием..... 177

Глава 9.Переход от Декарта к Гюйгенсу в светеисторической теории науки....... 179

9.1. Пример:второе и четвертое правила столкновениядвижущихся тел, сформулированныеДекартом                 179

9.2. Смыслкартезианских правил столкновения тел:божественная механика..... 182

9.3. Внутреннеепротиворечие системы Декарта 186

9.4. От Декартак Гюйгенсу: пример самодвижения системногоансамбля 189

Глава 10.Историко-генетический взгляд нарелятивистскую космологию. Классическаяпроблема: является ли мир идеей?195

10.1. Априорныеоснования эйнштейновской общей теорииотносительности. 195

10.2. Постулаткосмического субстрата и космологическийпринцип 198

10.3. Четыревозможные космологические моделирелятивистской космологии и их априорныерешения              200

10.4. Трудности,связанные с опровержением релятивистскойкосмологии....... 209

10.5. Обоправдании априорных суждений врелятивистской космологии. 212

10.6. Являетсяли мир только идеей?...... 215

Глава 11.Критика понятия истины в философииПоппера; понятие истины в историческойтеории эмпирических наук...... 218

11.1. Критикапопперовского метафизического реализма;понятие истины в исторической теориинауки               219

11.2. К вопросуоб истинности самой исторической теориинауки... 225

11.3. Ещенесколько критических замечаний по поводусовременных направлений в попперианскойфилософии...... 227

Глава 12.Критический анализ теорииисторико-научных процессов и научногопрогресса Снида-Штегмюллера    231

12.1.Критические замечания об определениитеоретических величин в концепцииСнида-Штегмюллера               233

12.2. Критикаразличия, которое Снид и Штегмюллерпроводят между "ядром" и "расширением ядра"теории     234

12.3.Критические замечания о "динамике теорий"Снида-Штегмюллера.. 236

Глава 13.Теоретические основы историческихнаук....... 240

13.1. Философыпонимания.. 240

13.2. Философыобъяснения. 242

13.3 Всеобщее висторических науках.... 243

13.4. Внутренняясвязь объяснения, понимания иповествования...... 247

13.5. Понятие"теории" в исторических науках....249

13.6. К вопросуоб обосновании принципов висторико-научных теориях. 252

13.7.Аксиоматические установления a priori висторико-научных теориях 253

13.8.Оправдательные установления.......255

13.9.Нормативные установления... 256

13.10. Отношениемежду априорным и апостериорным......257

13.11. Такназываемый герменевтический круг..258

13.12.Объяснение экспликаций и мутацийисторических систем, объяснениезначений       260

13.13.Обоснование теоретических принципов висторической ситуации.. 264

13.14. Прошлоекак функция настоящего....... 267

13.15. Типыобоснования теоретических установлений висторических науках. 274

Часть третья.Мир научно-технический и мирмифологический.276

Глава 14.Научно-технический мир... 276

14.1. Об историитехники 277

14.2.Кибернетика как современная техника..279

14.3. Обществотехнического века.. 281

14.4. Техника: proи contra..... 284

14.5. Техника ифутурология 287

14.6. Техника всвете теории исторических системныхансамблей и страсть к изменениям  288

14.7. Экскурс втеории рациональных решений.. 294

Глава 15.Значение греческого мифа длянаучно-технической эпохи... 299

15.1. Проблемаобоснования мифа. Связь мифа, нуминозногоопыта и искусства.... 300

15.2. Условиямифологического опыта. 303

15.3. Развитиенауки и разрушение мифа...... 317

15.4. Отношениемежду наукой и мифом...... 320

Смена методологическихпарадигм

Читатель,который, ориентируясь на название книги,ожидает найти в ней ставшие модными вмасс-медиа околонаучные размышления поповоду таинственных и непостижимыхявлений, наверняка будет разочарован.Книга К.Хюбнера написана с полнымуважением к научной рациональности и с еепозиций. Она посвящена кардинальнымпроблемам философии науки - выяснениюособенностей развития научного знания,анализу его социокультурных предпосылок иоснований.

Ее автор -профессор К.Хюбнер - известный немецкийфилософ, автор многих трудов в различныхобластях философского знания. КнигаХюбнера написана почти двадцать лет назад,и переведена на многие языки. Но она имеетне только историческую ценность. В ней быличетко очерчены проблемы, которые двадцатьлет назад лишь намечались, а сегодня сталицентральными в философии науки.

60 - 70-е годыбыли переломной эпохой в развитиифилософско-методологических исследованийна Западе. В этот период осуществилсяпереход от доминирования позитивистскойтрадиции к новому пониманию природы идинамики научного знания.

Позитивистская традицияориентировалась на идеал методологии,построенной по образцу и подобию тчныхестественнонаучных дисциплин. При этомнеявно полагалось, что развитие такихдисциплин осуществляется каквзаимодествие теорий и опыта, а все внешнеепо отношению к этому взаимодействиюфакторы должны быть злиминированы как неимеющие прямого отношения кметодологическому анализу.

Последующееразвитие философии науки выявилаограниченность позитивистскихидеализаций научного познания. Какальтернативный подход сложилосьнаправление методологическихисследований, которое иногда именуютисторическим, а чаще постпозитивизмом,поскольку оно пришло на смену ранеедоминировавшим позитивистскимидеям.

Представители этого направления(Т.Кун, И.Лакатос, П.Фейерабенд, Дж.Холтон идр.) развивали различные концепции,полемизируя между собой. Но их объединялоубеждение, что философия науки должнаопираться на историконаучныеисследования, учитывать историческиеизменения науки и воздействие на ееразвитие социальных и психологическихфакторов.

Все этиподходы характерны и для книги К.Хюбнера"Критика научного разума". Перекличканазвания этой книги и великого трудаИ.Канта "Критика чистого разума" неслучайна. Идея анализа предпосылок иусловий познания, восходящая к И.Канту,предполагает выявление структур, которыеопределяют границы и возможности научногопознания. И если затем учесть егоисторическую размерность, то эти структурыпредстают соотнесенными с конкретнымиисторическими этапами социальногоразвития. К.Хюбнер последовательнопроводит в своем анализе эту стратегию. Вего книге систематически выявляются тескрытые допущения, которые определяютнаправления роста научного знания испособы его включения вкультуру.

В самом общемвиде науку часто представляют какисследование, добывающие факты и создающеетеории, которые опираются на факты,объясняют и предсказывают их. Этипредставления конкретизируются вразличных методологических концепциях. Вфилософии науки и мышленииестествоиспытателей долгое времягосподствовала так называемая стандартнаяконцепция. Ее развивала и на нее опираласьпозитивистская философия науки. Но она вомногих своих положениях выражала здравыйсмысл ученого, работавшего в эпохуклассической науки.

Встандартной концепции полагалось, чтофакты являются эмпирическим базисом,который независим от теорий и можетвыносить объективный приговортеории.

В книгеобстоятельно проанализированы этиположения и показано, что они содержатизрядную долю методологическогомифотворчества. В дискуссиях 60 - 70-х годов, вкоторые внесли вклад и работы К.Хюбнера,было обнаружено, что эмпирические фактынауки всегда теоретически нагружены. Онине являются независимыми от теоретическихзнаний, а несоответствие теории фактам ещене является безусловным основанием, чтобыотбросить теорию.

Сегодня этиидеи широко известны, но они не сразуукоренились в философии науки, инесомненно оказали революционизирующеевлияние на ее развитие.

В книгеК.Хюбнера на конкретных примерахиллюстрируется теоретическаянагруженность эмпирических фактов,прослеживается как различныетеоретические понятия и законы включаютсяв процесс их формирования. Но в книгесделан еще один важный шаг - в ней показановлияние на этот процесс также и вненаучныхфакторов.

Эмпирическиеистины, как подчеркивает К.Хюбнер, являютсярезультатом применения некоторой системыправил. Сами же эти правила имеют сложнуюсистемную организацию. Они включают нетолько идеи, понятия и законы ранеесложившихся теорий, которые участвуют вформировании научных фактов, но и содержатаприорные по отношению к науке основания.Эти основания выступают каксоциально-исторический контекст,совокупность социокультурных предпосылок,которые определяют возможности научногоопыта в каждую конкретную историческуюэпоху.

Эти жепредпосылки детерминируют и характертеоретического поиска, определяя выборфундаментальных принципов науки истратегий формирования научных теорий насоответствующем этапе ее историческогоразвития.

Подытоживаярезультаты дискуссий 60 - 70-х годов попроблеме формирования теории, К.Хюбнерподчеркивает, что в каждой теоретическойгипотезе имеется слой допущений, которыйможет быть как явным, связанным сэкспликацией и анализом принимаемыхтеоретических принципов, так и неявным,детерминирующим само принятие этихпринципов. Во втором случае речь идет обобусловленности принципов социальноисторическим контекстом, спецификой тойисторической ситуации, в которой возникаетнаучная теория.

Реконструкции фрагментов историинауки, которые приведены в подтверждениеэтой идеи (анализ исторических предпосылоктеорий соударения упругих тел Декарта иГюйгенса, анализ становления общей теорииотносительности и релятивистскойкосмологии, анализ коперниковскойреволюции в астрономии и др.), представляютинтерес не только как методологические, нои как историко-научные исследования.Возможно историк науки сочтет их эскизнымии не во всех деталях убедительными. Ноглавная мысль проведена в них достаточноотчетливо - принципы и фундаментальныеидеи научных теорий не являютсярезультатом простого обобщения фактов, асодержат априорный компонент, который,однако, не следует рассматривать какабсолютный. Он историчен, и его особенностикоренятся в специфике социокультурнойситуации, которая отбирает из огромногомножества возможностей научного поискалишь некоторое подмножество,согласующиеся с характером социальноисторического контекста.

В этом пунктеК.Хюбнер видит преемственность своих идейс кантовским априоризмом, но онподчеркивает, что в отличие от Канта,априорные допущения, выступающие условиеми предпосылкой научного познания, следуетрассматривать как историческиизменчивые.

С этихпозиций обсуждается в книге проблемавзаимодействия теории и опыта. В свое времяА.Эйнштейн писал, что важнейшим урокомфизики XX в. является понимание тойособенности формирования теорий, что онине могут быть выведены из опыта, асоздаются как бы сверху по отношению копыту. Их принципы могут быть навеяныопытом, но не являются индуктивнымобобщением опытных фактов.

РазвиваемаяК.Хюбнером концепция во многом совпадает сэтим пониманием, но она еще более резкоподчеркивает зависимость опыта от теории,дополняя ее тезисом о зависимости всейсистемы развивающегося знания отсоциокультурного контекста.

Несомненнымдостоинством концепции К.Хюбнера являетсясодержащиеся в ней представления оразвивающемся научном знании как оцелостной органической системе,погруженной в исторически изменчивуюсоциокультурную среду. В принципе, многиепостпозитивистские концепции в большейили меньшей степени разделяют подобныепредставления о науке, но чаще всего онииспользуют их неявно. К.Хюбнер же пытаетсяих эксплицировать и описать в качествепрограммы методологических исследований.Эти представления были альтернативойпозитивизму, который по существу предлагалтрактовку науки как некоторой простойдинамической системы, где свойства целогодетерминированы свойствами элементов(опытных фактов и теоретическихвысказываний, имеющих эмпирическойоправдание).

Новаятрактовка развития науки предложила иноевидение - были зафиксированы прямые иобратные связи между системойразвивающихся теорий и опытом, а всясистема знания предстала как обладающаянекоторыми особыми свойствамицелостности, нередуцируемыми к свойствамсоставляющих его элементов. Историческийподход открывал новое поле проблем,поскольку он представлял систему научногознания как исторически развивающуюся идетерминированную социальными факторами.Но для решения этих проблем уже былонедостаточно (хотя и необходимо)зафиксировать только историческуюизменчивость самой системы знания исоциальной среды, в которой оноразвивается. Необходимо еще применить ванализе науки соответствующеепредставление о строении историческиразвивающейся системы. Такие системыхарактеризуются уровневой организациейсвоих элементов, иерархией уровней,наличием относительно автономныхподсистем каждого уровня, наличием особойподсистемы,(которые выполняют функциюоснований, ответственных за целостностьсистемы, обеспечивающих сохранение еесистемообразующих параметров), прямыми иобратными связями между всемиподсистемами и уровнями. Но самое главноесостоит в том, что по мере историческойэволюции в таких системах возникают новыеподсистемы и новые уровни организации. Онивоздействуют на ранее сложившиеся уровни иподсистемы, меняют композицию и свойстваих элементов, приводят к перестройкеоснований и в результате этихтрансформаций система вновьвосстанавливает свою целостность. Но это -уже новая стадия ее историческогоразвития, новое ее состояние, качественноотличное от предшествующего.

Западнаяфилософия науки при исследованииструктуры и динамики знания пока не смогланайти адекватного содержательноговоплощения всех этих представлений оспецифике сложных развивающихся систем.Однако некоторые отдельно взятые аспектыэтих представлений можно обнаружить вразмышлениях К.Хюбнера. Он справедливоподчеркивает, что историческое развитиезнаний сопровождается переформулировкойуже сложившихся теорий ипереинтерпретацией фактов, часть которыхвообще может утратить статус факта. Приэтом принципы, выступавшие на определенномэтапе развития науки в качествефундаментальных основоположений, в новойситуации также могут пересматриваться.Основанием для такого пересмотра К.Хюбнерполагает не рассогласование междуотдельно взятой теорией и фактами, арассогласование внутри системногоансамбля научного знания. Категориясистемного ансамбля в концепции Хюбнераявляется ключевым понятием. Он применяетего как при анализе науки, так и в болеешироком смысле - при рассмотрениисоциальной среды, в которую погруженанаука и в которой онаразвивается.

Историческаяизменчивость этой среды характеризуется вкниге как смена одного историческогоконтекста другим. А каждый историческийконтекст предстает в виде особогосостояния исторической системы особогосистемного ансамбля. К.Хюбнер определяетего в самом общем виде какструктурированное множество относительноавтономных систем, образующих в своихвзаимосвязях особое системное целое. Такиесистемы частично наследуются из прошлыхвремен, а частично возникают в новыхусловиях и образуют иерархию всоответствии с многообразными социальнымиотношениями, соответствующими каждомуконкретному этапу исторической жизниобщества.

Нетрудноувидеть, что в таком определении заданыобщие характеристики историческиразвивающихся систем и постулировано, чтодля понимания динамики общественной жизнии динамики науки следует использовать этипредставления.

Бесспорно,уже сам по себе этот подход был важнымшагом в разработке проблем философиинауки, поскольку он открывал новое полепроблем и формулировал их предварительноеперспективное видение. Конечно, можно былобы выразить пожелание более глубокойсодержательной экспликации идеиисторического ансамбля применительно и кнауке, и к социальной жизни. Возможно,читатель останется неудовлетворенным тем,что при выделении Хюбнером системныхединиц социально исторического ансамбляне используется четкого критерия, а вкачестве примеров приводятся довольноразнопорядковые элементы - наука,искусство, производительные силы, правилаповедения и деятельности, принципыметафизики и теологии и т.д.

Нельзя,однако, забывать, что анализ динамикисоциально-исторических систем означалпереход в новую область исследования итребовал применения особых методов исредств, многие из которых два десятилетияназад только начинали развиваться. В концеконцов само включение в философию наукипроблем социальной детерминации уже былореволюционным шагом. Нелишне вспомнить,что в то время (да и нередко в наши дни)многие исследователи, признавая этупроблематику, ограничивались лишь общимиссылками на обусловленность знанияисторическим контекстом и приводилииллюстрации этой обусловленности подборомразличных фрагментов историинауки.

На этом фонестремление К.Хюбнера конкретизироватьпроблему и предложить некоторые модельныепредставления динамики науки в социальноисторическом контексте выглядит весьмапозитивно.

В его книгепредпринята попытка выделить текомпоненты развивающейся системы знания,которые непосредственно взаимодействуют ссоциокультурной средой и вместе с темрегулируются процессы эмпирического итеоретического поиска. К таким компонентамК.Хюбнер относит основания науки. Онрассматривает их как систему априорныхпринципов, которые обусловленысостояниями социально историческогоконтекста. В их число он включаетнормативные постулаты (правила), которыеопределяют, что считать обоснованным идоказанным, в том числе и эмпирическидоказанным, как строить объяснение и т.п.Далее он фиксирует в составе основанийпринципы, которые вводят представления опричинности, о пространстве и времени, обобъектах и процессах, т.е. некоторыефилософские и мировоззренческие идеионтологического плана. Наконец, воснования науки включаются философские имировоззренческие принципыэпистемологического характера, которыевыражают цели познания и пониманиеистины.

Анализируядинамику научных систем, К.Хюбнер вслед заТ.Куном, выделяет две основные формы ихразвития: нормальную науку и научнуюреволюцию, называя их экспликацией научнойсистемы и ее мутацией. Т.Кун, как известно,связывал начало научной революции споявлением аномалий и кризисов, т.е.обнаружением фактов, которые неассимилируются сложившимися теориями ипорождают противоречия в теоретическихобъяснениях. К.Хюбнер эти ситуацииинтерпретирует несколько иначе. Он видитих не столько как рассогласование теорий иопыта, сколько как возникновениедисгармонии в целостном системномансамбле научных знаний. Стимулом сменыоснований он полагает стремление кгармонизации историческогоансамбля.

Подчеркивая,что факты зависят от принципов, а выборпринципов определен требованиямигармонизации исторической системы изависит от исторического контекста,К.Хюбнер сосредотачивает свое вниманиеименно на этом аспекте динамики науки. Егоинтересуют прежде всего цепочка связей:исторический контекст - основания науки -конкретные теории и факты.

Основаниянауки фиксируются при таком подходе вкачестве опосредующего звена междусоциальной средой, с одной стороны, итеориями и фактами, с другой. Ихзависимость от социокультурного контекстаи регулятивные функции по отношению ктеориям и опыту прослежена в книгеК.Хюбнера на разнообразномисторико-научном материале, применительнокак к естественным, так и к социальнымнаукам.

Результатывсех этих исследований заслуживают самогопристального внимания, даже если учестьдистанцию во времени, отделяющую от нашихдней книгу "Критика научногоразума".

Однакосуществует и другой аспект, безрассмотрения которого нельзя получитьадекватных представлений о динамике науки.Речь идет о том, что кроме цепочки связей,прослеживаемой в книге К.Хюбнера, имеются иобратные связи между фактами, теориями,основаниями науки и различными сферамикультуры и социальной жизни, на которыевоздействует наука и в которые она вноситподчас радикальные перемены.

При анализеэтих связей обнаруживается, что, несмотряна то, что теория строится сверху поотношению к опытным фактам, она послепроцедур эмпирического обоснованиягипотезы предстает как обобщение опыта.Выясняется далее, что основания науки нетолько целенаправляют теоретическое иэмпирическое исследование, но иразвиваются под воздействием ихрезультатов. Правда, для обнаружениямеханизмов этого развития необходим былболее детальный анализ содержательнойструктуры научного знания, чем это былопроделано в западной философиинауки.

Весьмапоказательно, что в отечественныхисследованиях, посвященных проблематикеметодологии науки, примерно в этот жепериод интенсивно анализироваласьорганизация научных знаний как сложной,исторически развивающейсясистемы.

Как мнепредставляется в наших работах, которые, ксожалению, по ряду причин идеологическогои политического характера недостаточнохорошо известны на Западе, была болееобстоятельно исследована структурадисциплинарно организованного научногознания как на материале физики, так идругих научных дисциплин, астрономии,биологии, технических наук и т.д. 1.

В этихисследованиях были зафиксированы иописаны не только отдельные компонентыоснований науки, но и их связи, чтопозволило выявить структуру оснований, ихотношение к теориям и опыту и их функции всистеме развивающегося знания.Основополагающие принципы, которыезафиксировал К.Хюбнер, с позиций этихисследований могут быть отнесены к тремразличным, но в то же время взаимосвязаннымструктурным блокам оснований науки:идеалам и нормам исследования (которыезадают своеобразную схему методапознавательной деятельности); научнойкартине мира (которая вводит схемупредмета исследования, фиксируя егоглавные системно-структурныехарактеристики);философско-мировоззренческим основаниям(которые обеспечивают согласованиеидеалов и норм науки и ее представлений омире с доминирующими ценностями культурысоответствующей историческойэпохи).

Особо важнымзвеном в этой структуре является научнаякартина мира, которая пока незафиксирована в явном виде не только висследованиях К.Хюбнера, но и в другихконцепциях западной философии. Онапринадлежит к теоретическим знаниям,которые реализуются в различных формах, иона отлична от теорий, хотя вне связи с нейтеория не получает достаточногообоснования. При выявлении картины миракак научной онтологии могут быть снятымногие недоразумения и критическиевозражения, неизбежно возникающие какреакция на жесткий тезис, согласнокоторому "научные факты никогда необнаруживаются как таковые, а возникаюттолько на основании новой теории". Огромноемногообразие ситуаций в истории наукисвидетельствует, что эмпирический поискспособен открывать новые факты, допостроения конкретных теорий, объясняющихданные факты. Но в этих ситуацияхэмпирические исследования целенаправленынаучной картиной мира, которая ставитзадачи эмпирическому поиску и очерчиваетполе средств для их решения.Непосредственное взаимодействие картинымира и опыта намного чаще встречается внауке, чем взаимодействие развитых теорийи опыта, поскольку науки не сразу достигаютвысокого уровня теоретизации. Причем связькартины мира и опыта не однонаправленная, адвухсторонняя, благодаря чему картина мираспособна уточняться и конкретизироватьсяпод влиянием новых фактов. Научныереволюции, или, в терминологии Хюбнера,мутации исторической системы научныхзнаний, могут быть рационально понятытолько при учете связей между опытом,теориями и основаниями науки.

Системазнаний развивается гармонично до тех пор,пока характеристики реальности,выраженные в научной картине мира,соответствуют особенностям исследуемыхобъектов, а применяемые при их изученииметоды соответствуют принятым идеалам инормам научного познания.

Но в процессеразвития наука чаще всего незаметновтягивает в орбиту исследованийпринципиально новые объекты. В этом случаерешение эмпирических и теоретическихзадач может привести к результатам,которые при их соотнесении с основаниямипорождают парадоксы. Классическимипримерами тому могут служить парадоксы,возникшие при решении М.Планком задачиабсолютно черного тела, а также парадоксы вэлектродинамике движущихся тел. В первомслучае, это были рассогласования междувыводами из планковской теории одискретности энергии излучения ипредставлениями физической картины мира онепрерывности электромагнитного поля каксостояния мирового эфира. Во втором -противоречие между следствиями изпреобразований Лоренца об относительностипространственных и временных интервалов ипринципом абсолютности пространства ивремени. Таким образом задача,генерированная картиной мира, перерасталав проблему, решение которой предполагалотрансформацию исходных онтологическихпринципов. Хюбнер справедливоподчеркивает, что движущей силой развитиянаучных систем является стремлениеизбавиться от противоречий инеустойчивости, стремление к гармонизациисистемного ансамбля научных знаний. Носами эти противоречия и неустойчивостичаще всего возникают в результатевзаимодействия теорий и оснований науки сопытом. Противоречия не толькосвидетельствуют о несоответствиипринципов характеру исследуемых объектов,но и обнаруживают "слабые звенья"оснований, которые подлежат критике ивозможным изменениям. Вероятно именно этообстоятельство имел в виду А.Эйнштейн,когда писал, что теории, будучиневыводимыми из опыта, тем не менее"навеяны опытом". В этом смысле определениепринципов как априорных основанийнаучного поиска является весьма сильнойидеализацией.

И все же  засчет этих сильных методологическихидеализаций, Хюбнер обнажает и весьмаостро ставит проблему согласования междусистемой науки и системой историческихсоциальных ансамблей, в которые включенанаука. Эта проблема двадцать лет назадтолько намечалась, но сегодня она обрелаособую актуальность, представая частьюболее общей проблематики - поискагармонизации общественной жизни вусловиях возрастающих кризисных явлений инестабильности.

Современнаянаука и тип цивилизации, в котором онавозникла, являются особыми историческимисостояниями. Как справедливо отмечается вкниге К.Хюбнера новоевропейская наука быланеразрывно связана с появлением новойсистемы ценностей, которые сформировалисьв эпоху Ренессанса, а затем были развиты вэпоху Реформации и Просвещения. Этиценности стали духовным основаниемкультуры техногенного мира - того особоготипа цивилизационного развития, которыйпришел на смену безраздельному господствупервого и более раннего типа цивилизации-традиционным обществам.

Техногеннаяцивилизация в отличие от традиционныхобществ резко ускоряет темпы социальногоразвития: виды деятельности, их средства ицели становятся динамичными, традицияздесь постоянно модернизируется, аинновации, творчество выступаютприоритетными ценностями. Главнымфактором социальных изменений становитсяразвитие техники и технологии. Ониприводят к ускоряющемуся обновлениюпредметной среды, в которой протекаетжизнедеятельность человека. А это, в своюочередь, сопровождается изменениямисоциальных связей, появлением новыхсоциальных отношений новых типов общения иформ коммуникации.

В системедуховных оснований техногенной культурыидеалы прогресса, изменения, инновацийбыли тесно связаны с особым пониманиемчеловека и его отношения к миру.Приоритетным становится пониманиечеловека как деятельностного существа,противостоящего миру, осуществляющего егопреобразование с целью обеспечить своювласть над его объектами и процессами.Неотъемлемым аспектом этого пониманиявыступала концепция природы какзакономерно упорядоченного поля объектов,которые выступают материалами и ресурсамидля преобразующей деятельностичеловека.

Научнаярациональность обретает статусприоритетной ценности только в этойсистеме смысложизненных ориентиров,которые образуют основание культурытехногенной цивилизации.

В своихразвитых формах наука постоянно нацеленана систематическое исследование все новыхобъектов, большинство из которых могутстать предметом практического освоениялишь на будущих этапах цивилизационногоразвития. В этом смысле она открывает новыегоризонты предметной преобразующейдеятельности человечества, предъявляячеловечеству новые предметные миры егобудущего практического освоения. Вфундаментальных научных открытиях, какправило, потенциально содержатся целыесозвездия новых технологий, и, соединяясь стехническим прогрессом, наука становитсяодним из факторов ускоряющихсяобщественных изменений. В культуретехногенного мира этот статус наукизакреплен в ее мировоззренческих функциях.Если в традиционных культурах наука былаподчинена религиозно-мифологическомупониманию мира, то в техногеннойцивилизации она самостоятельно формируетдоминирующие мировоззренческие образы, анаучная картина мира претендует на особоеположение в процессах мировоззренческойориентации людей. Обретаямировоззренческие функции, наука тем самымобеспечивает свое свободное самоценноеразвитие, что создает условия для новойреализации ее прагматических функций - еепревращения на индустриальной стадиитехногенного развития в производительнуюсилу общества.

Научно-технический прогрессобеспечивал успехи в расширяющемсяосвоении природы, улучшении качества жизнилюдей, и это было основой победоносногошествия техногенной цивилизации по всейпланете.

Но уже всередине нашего столетия началипроявляться кризисы, вызванныетехногенным развитием. Нарастающиеглобальные проблемы поставиличеловечество перед угрозойсамоуничтожения. Они заставляюткритически отнестись к прежним идеалампрогресса. В этой связи возникают вопросы осамоценности научной рациональности инаучно-технического прогресса.

Существуютмногочисленные антисциентистскиедвижения, возлагающие на наукуответственность за негативные последствиятехногенного развития и предлагающие вкачестве альтернативы идеалы образа жизнитрадиционных цивилизаций. Но простойвозврат к этим идеалам невозможен,поскольку типы хозяйствованиятрадиционных обществ и отказ отнаучно-технического развития приведет ккатастрофическому падению жизненногоуровня и не решит проблемыжизнеобеспечения растущего населенияЗемли.

Вхождениечеловечества в новый циклцивилизационного развития и поиск путейрешения глобальных проблем связаны не сотказом от науки и ее технологическихприменений, а с изменением типа научнойрациональности и появлением новых функцийи форм взаимодействия науки с другимисферами культуры. Постепенно формируютсяновые идеалы науки, согласно которым она непросто должна осуществлять свою экспансиюна все новые области, стимулируятехнологические революции, но икоррелировать свои стратегии состратегиями социального развития,ориентированного на гуманистическиеценности.

Какотражение этих объективных тенденций впоисках новых путей цивилизационногоразвития, происходит сдвиг проблем вфилософии науки. В центре вниманияоказываются проблемы обусловленностидинамики науки стратегиями социальнойжизни. Соответственно в методологическихисследованиях происходит смена парадигм.От ориентации на изучение преимущественновнутринаучных процессов генерации новогознания методология переходит к новомувидению его динамики: все большее вниманиеначинает уделяться проблемам социальнойобусловленности науки, воздействию напроцессы роста знания социокультурныхфакторов, которые отбирают определенныестратегии развития из множествапотенциально возможных направленийразвития науки.

В книге"Критика научного разума" это новаяметодологическая парадигма представлена вдостаточно отчетливой форме, а развитые вее русле идеи дают импульс новымтворческим размышлениям.

В.С.Степин,
Академик Российской Академиинаук

От переводчика

Курт Хюбнер (1сентября 1921 г., Прага) - немецкий философ.Учился в университетах Праги, Ростока,Киля. Участвовал во 2 мировой войне (1940-1943),был ранен в России (1942), попал в плен камериканцам в Африке (1943). Защитилкандидатскую диссертацию на темуТрансцендентальный субъект как частьприроды. Исследование Кантова "Opus postumum" (1951),и это определило его особенный интерес кисследованию фундаментальных предпосылок,"исторических a priori" естествознания.Докторская диссертация посвящается теме"Логический позитивизм и метафизика" (1955),что заложило основы его дальнейшегоисследования природы философии (см. егостатью "Рефлексия и саморефлексияметафизики" в "Вопросах философии", 1993, № 6).Работал профессором Техническогоуниверситета в Зап.Берлине, деканомфилософского факультета (1961-1971),профессором и директором философскогосеминара в университете Киля, эмеритирован(1971-1988). Почетный профессор Открытогоуниверситета в Берлине (1962-1971), президентНемецкого общества общей философии (1969-1975),член Совета директоров Международнойфедерации философских обществ (1978-1988).Действительный член Научного обществаИоахима-Юнга в Гамбурге, Международнойфилософской академии в Брюсселе. Основныетруды посвящены анализу проблем философиинауки, религии, мифа, национальногосознания. Книги: "Kritik der wissenschaftlichen Vernunft" (1978),пер. на англ., исп., итал., порт., япон. языки;"Die Wahrheit der Mythos" (1985), пер. на итал.; "Das Nationale"(1991).

Курт Хюбнерпринадлежит к плеяде известных философовнауки, формирование которых начиналось скритики логического эмпиризма. Регулярныесеминары в тирольском местечке Альпбах, вкоторых участвовали Поппер, Фейерабенд,Хюбнер и другие, в том числе и известныеученые-физики, уже вошли в историюфилософии науки. Хюбнер вместе сП.Фейерабендом, Х.Шпиннером и А.Наесомнередко рассматриваются как представителитак называемой плюралистической философиинауки. Эволюция взглядов Хюбнера весьмапоказательна как пример эсктраполяцииопределенной теоретико-познавательнойметодологии на области, достаточно далекоотстоящие от ее традиционного предмета -науки (миф, искусство и пр.), и может бытьрассмотрена как пример современнойтенденции к расширению предмета теориипознания. Хюбнер находится в известнойоппозиции к современнойангло-американской философии науки (каканалитической, так и реалистической), ношироко использует идеи критическогорационализма, феноменологии,экзистенциализма, герменевтики.

Я выражаюглубокую признательность Фонду Александрафон Гумбольдта (Германия), предоставившеговозможность осуществить этуработу.

И.Касавин

Памяти Эллен Розен, докторамедицины

Das erste steht uns frei,

beim zweiten sind wirKnechte.

                                                        Goethe

Мы делаем свободно первыйшаг,

Но вслуг второй нас превращает.

                                                        Гёте

Предисловие

Сегоднямногие люди убеждены в том, что истина изнание в подлинном смысле существуюттолько в науке, и поэтому все другиеаспекты бытия должны быть постепенноохвачены ее контролем. Широкораспространено также и мнение, чтогуманизм существенным образом опираетсяна научное просвещение. Поэтому сейчас,быть может, в большей степени, чемкогда-либо еще, такие, лежащие за пределаминауки, области как искусство, религия, мифставят нас перед трудным вопросом: какможем мы сегодня сохранить к ним серьезноеотношение и где искать им обоснование? Носуществует и противоположный взгляд,который, исходя из факта серьезнойпроблематичности технического прогресса(загрязнение окружающей среды,перенаселение и пр.), культивируетвраждебность к науке. Ясно, что обавышеуказанные взгляда не имеют четкогопредставления о том, чем, собственно,является наука, что означают применительнок ней истина, опыт и знание, и чего она всостоянии и не в состоянии достичь. То жесамое относится и к технике.

Настоящееисследование призвано внести свой вклад впрояснение этих проблем. С этой целью мыобратимся к идеям, которые позволяютпо-новому взглянуть на обозначенные намивыше вненаучные области.

В моинамерения не входило дать исчерпывающуюхарактеристику темы (если что-то подобноевообще возможно) и всеобъемлющепроанализировать всю современнуюлитературу по данному вопросу. Яограничился наиболее существеннымипроблемами, чтобы по возможности датьясное представление о ряде малознакомыхфундаментальных идей и облегчить тем самымих понимание. Кроме того, в силуактуальности предмета я обращаюсь нетолько к специалистам в области теориинауки, но также и к широкому кругучитателей. Конечно, какие-то главы могутвызвать трудности, но это никоим образом небудет препятствовать пониманию книги вцелом, поскольку самые важные разделы нетребуют каких-либо специальных познаний ипомимо всего построены так, что их можночитать в качестве самостоятельных работ.Это в особенности касается глав 1, 3, 4, 8, 11, 13,14 и 15.

И, наконец,чтобы избежать недоразумения, я подчеркнуеще одно обстоятельство: данноеисследование посвящено наукам лишьпостольку, поскольку они принимаютформуэмпирических теорий, форму, которую они приобрели втечение Нового времени. Следует такжеотметить, что насущные проблемысегодняшнего дня затрагиваются мною лишьпостольку, поскольку они относятся к науке,понимаемой именно указаннымобразом.

Я благодарюмоих коллег из Университета Киля, д-раДепперта, д-ра Фибига и м-ра Зелла замногочисленные советы и прочтениерукописи. Поскольку некоторые главы книгиписались в годы, когда я еще преподавал вБерлине, я бы хотел также поблагодаритьмоих бывших коллег проф. д-ра Ленка, проф.д-ра Раппа и доц. д-ра Гебауэра замногочисленные советы, которые от нихполучил.

Киль,31.12.1977.

Предисловие кчетвертому изданию

Со временипервого издания "Критики научного разума" в1978 году исследования в области теориинауки, рассматриваемой здесь как теорияформ, научного мышления, его оснований ипознавательных возможностей, претерпелимногообразное дальнейшее развитие. Однакоспецифические вопросы, поставленные в этойкниге, и ответы, которые я на них попыталсядать, остались при этом вне поля зренияисследователей. Поэтому я не вижу повода ктому, чтобы внести в книгу какие-либоизменения, связанные с современнымразвитием теории науки.

Что жекасается духовной ситуации, описанной впредисловии к первому изданию, то онапотому развивалась так, что страх передуничтожением природы, приписываемыйпомимо всего прочего научному прогрессу иего экономическому воздействию, словно быисчез. С одной стороны, за это время былоеще более ясно осознано, что дальнейшеенаучно-техническое развитие, о котороммечтали некоторые, является невозможным икатастрофа, вызывающая ужас, была лишьускорена. С другой стороны, люди убеждены всуществовании рокового круга, согласнокоторому угрожающий экологический кризисможет быть приостановлен только с помощьюстоль странно развивающегосянаучно-технического прогресса.

Такимобразом, если отвлечься от несущественнойвидимости, на переднем плане нашегосегодняшнего интереса стоит не прежнийвопрос о развитии науки, но о том, какперейти от ее наивного понимания ииспользования к рефлексивному. Речь идетпри этом не только о выживании; речь идет опринципиальном отношении человека кприроде, к реальности и, далее, к самомусебе. Вопрос о границах научногорассмотрения природы и действительностивключает в себя вопрос о границах научногорассмотрения самого человека. Всегда,когда человек подчиняет наукуопределенным целям, встает вопрос оприроде самого человека вообще.

Однако еслиситуация и далее обострялась указаннымобразом и описывалась в русле подобныхцелей и связанных с ними идей, то человекнеизменно склоняется к тому, чтобыперепрыгнуть первую ступень, положенную воснование нашего мировоззрения этой самойтеорией науки. И критика науки тем самымоказывается столь же наивной, как и любойсциентистский предрассудок, который нужнобыло преодолеть. Один предрассудок лишьзаменяется другим.

Я представляючетвертое издание этой книги на судобщественности, будучи убежден, что она,рассмотренная с точки зрения значимостисвоих результатов, не утратила прежнейактуальности. И то обстоятельство, что запрошедшее время вышел в свет целый ряд еепереводов на другие языки, лишь укрепляетменя в этой мысли.

Киль,31.12.1992.

Предисловие крусскому изданию

Вопреки всейдлительной трагической эпохе вынужденногопротивостояния, взаимные духовные связимежду Россией и Германией, глубококоренящиеся в истории, ни разу полностью небыли прерваны. Это в особенностисправедливо применительно к сферефилософской мысли. Всегда существовала, ясчитаю, определенная близость между тем,что может быть названо стилем немецкого ирусского мышления. Оба народа вообщеобнаруживают особенную, только им присущуюсклонность строить свою жизнь с помощьюфилософии.

Будучидлительное время членом Федерациимеждународных философских обществ и ихкомитетов по научной подготовке всемирныхконгрессов в Вене, Дюссельдорфе и Монреале,я имел многократную возможность общаться сучаствующими в этой работе русскимиколлегами, что позволяло углублять обменмнениями и официальные контакты. Уже тогдая мог понять, насколько значительнысходство наших глубинных основоположенийи близость взглядов на самые разныепроблемы. Это в немалой степени относится кобласти теории познания и философии науки,которые в обеих странах нуждались визбавлении от окаменевших догм, дабыобеспечить их развитие, а также разработкуисторических и социальных аспектов ихпредметной области. Это же в значительноймере составляет и предмет даннойкниги.

Мне былоособенно приятно, что д-р И.Касавин, скоторым я общался во время его пребывания вКиле, взял на себя работу по переводу. Междунами возникло тесное сотрудничество,которое, как мы надеемся, будет полезно длянедавно образованного в Москве Центраизучения немецкой философии. Я такжеискренне признателен проф.Т.Ойзерману,оказавшему помощь в работе над переводоммоей книги. Наконец, я благодарен директоруИнститута философии РАН проф. В. Стёпину,который обеспечил эту публикацию иоказывал нам всемернуюподдержку.

Если бырусский перевод моей книги внес вклад вдело будущего возобновления традиционноговзаимодействия немецкой и русскойфилософии, то это было бы заслугой обеихсторон и принесло бы обоюднуюпользу.

Часть первая

Теорияестественных наук

Глава 1.Историческое введение в проблемуобоснования и значения естественных наук,нуминозного опыта и искусства

Когда мынажимаем на стартер машины, мыпредполагаем, что двигатель заведется;когда в темноте щелкаем выключателем -ожидаем, что зажжется свет; движение звездможет быть рассчитано; химическиевзаимодействия всегда воспроизводятсяодинаковым образом. Вся наша жизнь виндустриальном мире тесно связана стехническими системами, частью которыхявляются постоянно оправдывающиесяожидания. И в основе всего этого лежитфизика и физические законы.

Однако физика- это не только постоянно используемые намизаконы. Она дает определеннуюинтерпретацию явлениям как в физическойлаборатории, так и в повседневной жизни.Когда зажигается электрическая лампочка,мы говорим: идет ток. Мы наблюдаем прилив иговорим: это проявление гравитационнойсилы Луны. Когда мы видим свет, то говорим,что это электромагнитные волны. Когдаслушаем радио, то говорим: это голос изэфира. Когда видим линию на фотографии изпузырьковой камеры, говорим, что этоизображение пути, пройденногоэлементарной частицей, и называем этучастицу электроном. Во всех этих случаяхфизические теории внедряются вповседневный язык современного человекакак самоочевидные и принимаются им заистину. Однако и существование физическихзаконов, и истина физических теорийявляются (вопреки тому, что нам постоянновнушается) не самоочевидными, но, напротив,представляют собой проблему.

Настоящаяглава призвана дать представление опроблематичном характере физическихзаконов и теорий. Мы рассмотрим триклассических примера. Речь пойдет о Юме иего критическом эмпиризме; о Канте,представителе трансцендентализма; и оРайхенбахе в данном случае как обоперационалисте. Мы покажем также, как вэтих исторических примерах проявляет себяпроблематика нуминозного опыта иискусства.

1.1. Проблемаобоснования естествознания в критическомэмпиризме Юма, трансцендентализме Канта иоперационализме Райхенбаха

Мы начнем сЮма и рассмотрим в данной связи законпадения тела:

Если известенмомент времени, когда тело начало падать,то этот закон позволяет вычислитьрасстояние, которое тело пройдет внекоторый последующий промежуток времени.Утверждая существование физическихзаконов, мы подразумеваем тем самым, чтозаконы эти выражают универсальный порядок природы, ее истинное устройство.Предполагается, следовательно, что этизаконы действительны всегда, втом числе и в будущем, ибо только тогда ониявляются подлинными законами. Однако опыт,лежащий в основании этих законов, ипостоянно подтверждающий их успех - все этоотносится к прошлому. Поэтому мы всегдаможем сказать лишь то, что наши ожидания,основанные на законах, до сих пор постояннооправдывались. Но в таком случае какоеимеем мы право делать заключение отпрошлого к будущему и утверждать, что этизаконы вообще являются действительными,ибо они суть универсальные законы природы? Наш практическийопыт никоим образом не дает нам праваделать такой вывод. Легко понять, что,апеллируя к опыту, мы обречены двигаться покругу. Аргументация могла бы идти иначе (афактически именно так это обычно ипроисходит): до сих пор наши умозаключенияот прошлого к будущему подтверждалисьпрактическим успехом - следовательно, и вбудущем такое же рассуждение приведет наск успеху, что будет служитьдоказательством обоснованности данногоспособа рассуждения. Однако этообоснование опирается на то, что еще толькодолжно быть обосновано, а именно: назаключение от прошлого к будущему, котороесводится к простому переносу на будущеепрактического успеха в прошлом. Апелляцияк чистой логике могла бы здесь помочь небольше, чем отсылка к опыту, поскольку влогике отсутствует такое понятие какпостоянство законов природы, из которогоисходят все умозаключения указанногоздесь типа. Логика в ее пустой и формальнойвсеобщности не говорит нам ничего оконкретных характеристиках природы, апотому и об их постоянстве. Вывод можносуммировать так: ни опыт, всегдаотносящийся к прошлому, ни чистая логиканикогда не будут в состоянии доказатьсуществование физических законов,действительных для всех времен. Таковобыло фундаментальное прозрениеЮма.

Отсюдаочевидно, что ни существование, нисодержание законов естествознания неявляются эмпирически данным фактом. Мы непросто обнаруживаем эти законы в природе,но, видимо, в известном смысле привносим ихв природу, навязываем их ей. И если мы ещеутверждаем, что законы все-таки существуютв природе сами по себе (an sich), то тогдадолжна иметь место, так сказать,предустановленная гармония между тем, чтомы вносим в природу, и тем, что вдействительности есть. Здесь следует ясноотдавать себе отчет в том, что подобноеутверждение обосновано не может быть.Скорее, оно выражает некотороеубеждение.

Но по какомуправу тогда мы привносим законы в природу?Юм объяснял это просто привычкой, котораяформируется у нас в процессе постоянногоповторения регулярныхпоследовательностей событий, полностьюснимая обсуждение правомерности вопроса.Подобная логика сомнительна. Во-первых, опривычке можно говорить лишьприменительно к сравнительно простымзакономерностям, скажем, такого типа: огоньобжигает при прикосновении к нему. Однако внеменьшей степени мы полагаемся и на тезаконы, которые удалены от сферыповседневного постоянного опыта ипривычек, как, например, на те, чтоописывают орбиты комет. Во-вторых, принятиезаконов, лежащих в основании науки, неможет опираться на такие ненадежные исубъективные вещи, как человеческиеобыкновения. Наука нуждается для этого врациональных основаниях.

Итак, покакому праву мы принимаем физическиезаконы в качестве предпосылок, если они неданы в опыте и их существование тем самымникоим образом негарантировано?

Кант исходилиз допущения, что мы необходимым образоммыслим разнообразные и разрозненныепредставления, наполняющие наше сознание,как находящиеся в возможно болеевзаимосвязанном состоянии. Ибо толькотакая их взаимосвязь обеспечивает ихпринадлежность единству моего сознания(Ich-Bewustsein). Ведь и представление обуниверсальном и собранном горизонте мира(Welt-Horisont), в котором все упорядочено,интуитивно или тематически постоянноприсутствует в нашем сознании. Эти связи,однако, не даны нам в действительностичерез наш актуальный опыт. Субъект,понимающий себя как целостность, мыслит ихлишь в качестве принципиально возможных исоответственно a priori предпосланных. Изадачей Канта становится поиск этих a prioriполагаемых взаимосвязей, посредствомкоторых, как он полагает, сознание строитсебя в форме единства. При этом он приходитк выводу, что к подобным взаимосвязямпринадлежат, среди прочих, связисхватываемых представлений в рамкахпринципа причинности. Этот принцип, еслиотбросить некоторые несущественные здесьмоменты, вкратце означает следующее: длякаждого события существует некотороепричинное объяснение, согласно которомуоно должно мыслиться как возникающее изпредшествующих событий в соответствии суниверсальным правилом. Этот принципоказывается также условием того, чтосхватываемые представления явлений даютсянам абсолютно объективным образом. Ведьсогласно Канту схватываемое представлениеявления лишь тогда объективно, а непроизвольно субъективно, когда оно, по еговыражению, "подчинено правилу, котороеотличает это схватывание от всякогодругого и делает необходимым некоторыйспособ связывания многообразного" [1]. Однако одним из таких правилявляется, к примеру, принцип причинности.Лишь мысля явление как возникающее всоответствии с законом причинности, мырассматриваем его не как порождение нашегопроизвола, но как истинно объективное.Априорная форма принципа причинности естьтем самым, говорит Кант, не только условиевозможности единства сознания, но и вообщеусловие всякого возможногоопыта.

Итак, открыв впрошлом закон, подобный закону падающихтел, мы имеем теперь право надеяться на егосостоятельность и в будущем, ибо этот законпредставляет собой всего лишь частныйслучай a priori действительного принципапричинности, согласно которому все событиянеобходимым образом должны мыслиться каквозникающие в соответствии с неизменнымизаконами и правилами.

Таковвытекающий из Кантовоготрансцендентализма ответ на вопрос, покакому праву физические законы, не данныенам эмпирически, принимаются в качествеаприорных предпосылок.

Райхенбаховский операционализмотвечает на тот же вопрос противоположнымобразом: если целью науки являетсяпрогнозирование и овладение природой, тоследует предположить, что природаподчиняется некоторым неизменным законами правилам. Наличие таких законов не можетбыть доказано чисто эмпирически; однакопоскольку существует, если существуетвообще, только один способ достиженияжелаемой цели, цели предвидения -посредством формулирования законов, то мыдолжны следовать этим путем, даже не будучиуверенными заранее в егорезультативности.

"Слепой, -пишет Райхенбах, - который потерялся вгорах, нащупывает путь с помощью посоха. Онне знает, куда ведет тропа и не заведет лиона его к краю пропасти, откуда он можетсорваться вниз. Но он движется по тропе вседальше и дальше, шаг за шагом проверяя путьсвоим посохом. Ибо выбраться отсюда можнотолько таким образом. Так и мы, как слепые,стоим перед будущим, но под нами - тропа и мызнаем, что если и сможем пройти, то лишь поней, осторожно нащупывая путь" [2]. С помощью этой аналогии Райхенбаххочет сказать следующее: кто посвящаетсебя физике и стремится к господству надприродой, тот вынужден прибегнуть кметодологическому допущению априорногосуществования физических законов ипринципа причинности. Однако тем самымвовсе не утверждается реальногосуществования таких законов. ПодходРайхенбаха с тем же успехом приложим и ксфере повседневной жизни. Почему мынепременно стремимся усмотреть действиеприродных законов даже в самыхнезначительных событиях? Именно потому,что хотим действовать и в полагании такихзаконов находим рациональное основаниесвоему желанию.

1.2. Сравнениеоснований трансцендентализма иоперационализма

Сравнениекантовского трансцендентализма соперационализмом Райхенбаха приводит кследующему результату. Критика чистогоразума поставила всеобъемлющую задачупродемонстрировать, что основания физики -к примеру, понятия причинности,превращения энергии и т.д. - предоставляютнам a priori необходимую схему, в рамкахкоторой объекты могут быть вообще даныединству индивидуального сознания(Ich-Bewustsein) и которая делает возможным опыткак таковой. Между физическим и обыденнымспособом рассмотрения, согласно Канту,имеет место лишь различие в уровне:основания физики служат лишь экспликациитого, что всякое индивидуальное сознаниепредполагает a priori. Поэтому физикаостается, по крайней мере с точки зренияформы, единственно обоснованным способомрассмотрения внешнего мира. Разумеется, впоздних работах Кант идет дальше. В"Метафизических началах естествознания" ив "Opus postumum" дедуцируется a priori значительнаячасть содержания ньютоновской физики.

Операционализм в противовес этомуутверждает, что физика, не являясь ниистинной, ни ложной, зиждется на априорныхустановлениях (Festsetzungen) и символическихидеальных конструкциях, которыепредпосылаются природе лишь для того,чтобы построить схему овладения ею. Однакотем самым они не становятся реальнымоснованием природного порядка. Их,по-видимому, можно уподобить сетикоординат, которую мы накладываем наземную сферу, чтобы получить возможностьориентирования. Эта сеть тоже являетсяидеальной конструкцией, а не свойствомсамой Земли.

Трансцендентальную философию, такимобразом, роднит с операционализмом то, чтообе они отбрасывают классическое наивноепредставление о субъект-объектномотношении, согласно которому, субъектупротивостоит объект an sich, от которогопосредством опыта субъект получает знание.И трансцендентальная философия, иоперационализм учат, что в известномсмысле субъект сам производит свой объект.Тем самым в обоих случаях мы имеем дело саприоризмом, ведь "a priori" в первую очередьозначает, что нечто дано нам не через опыт,а уже содержится в нас самих. Однако есть иразличие: если для Канта способ такогопроизводства объекта является a prioriнеобходимым и неизменным, операционализмвыводит его чисто методологически, исходяиз задачи подчинения природы на основанииее исследования. Соответственно a priori Кантаможет быть названо необходимым, a prioriоперационализма - контингентным, илипроизвольным. Для Канта физика естьединственно возможный способ подлинногоконструирования объекта; дляоперационализма, напротив, физикабазируется на некотором частном решении.Следовательно, с точки зрениятрансцендентальной философии, историястановления физики со всеми еенеобозримыми историческими следствиями,проявляющими себя в развитиипромышленности, в производстве атомныхбомб и лунных ракет, предстаёт как процесс,в ходе которого разум впервые приходит кистинному пониманию способовконституирования объектов. С точки зренияоперационализма основанием физикиявляется акт воли, воли к покорениюприроды, что утверждали уже Бэкон и Гоббс,эти первые люди технической эры.

1.3. Проблемаобоснования нуминозного опыта и предметовискусства в трансцендентализме иоперационализме

Мы подошли ктретьей части этой главы, в которой ясобираюсь показать, как в описанном вышеисторическом контексте зарождаетсяпроблематика вненаучных объектов, а именнонуминозного опыта и искусства.

Для Кантафизика есть способ видения внешнего мира. Вэтом смысле он не менее современен, чемкаждый из нас: вспомним о ситуации, вкоторой мы оказались сегодня и о которой яуже говорил. В техническую эпоху человекпостоянно вынужден иметь дело с объектом вего физической интерпретации.Повседневное использование техникиокрашивает весь мир человека, физикапроникает в сам его язык. Даже предметы изсферы обыденного опыта воспринимаются вфизикалистском свете. Кристалл,драгоценный камень, море, солнце, ветер -все это в конечном счете есть материальнаясубстанция, объяснение которой дает намтолько физика. В действительности же, какгласит более популярная версия, мы имеемдело лишь с сочетаниями атомов иэлементарных частиц - не более. Истинно лиэто представление вообще, истинно ли оноотчасти или ложно, оно в любом случаеотражает устойчивые убеждения, благодаряпостоянному присутствию техники глубоко внас укоренившиеся и проникшие даже в нашеподсознание. Более того, ничем нельзя ещесильнее упрочить основания техническойэпохи как тем, чтобы вместе с Кантомутверждать априорно необходимый характерфизики. Поэтому несмотря на разделяющиенас столетия, Канта можно назвать нашимподлинным современником.

Однако Кант,провозгласив, с одной стороны,всемогущество физики,  пытался, с другойстороны, вновь положить ей определенныеграницы, использовав для этогоидеалистический трюк. Физика, по Канту,применима только по отношению к явлениям,но не по отношению к вещам в себе. Именноотсюда вытекают решающие для его философииследствия: физика (он говорил "знание", нодля него это было то же самое) "должна бытьограничена, чтобы освободить место вере".Рассуждение завершает тоже довольно плохообоснованная идея мирового полицейского,которому вменяется в обязанность забота оморальном порядке. Это есть Бог,предлагаемый нам Кантом. Вместо обещанногояблоневого сада мы получаем таким образомодно-единственное яблоко.

Однаконуминозный опыт с точки зрения Кантаневозможен. Нуминозное следует понимать нетолько как христианскую, но и какобщерелигиозную категорию. Нуминозное -это священное, то, что, по словам РудольфаОтто, заставляет человека трепетать перед"тайнами поражающими" (mysterium tremendum) иодновременно держит его во власти "таинствманящих" (mysterium fascinosum) [3]. Это божественное, являющееся нам впространстве и времени; и именно потому оноесть чудо. Но как раз чудо-то, согласноКанту, невозможно, ибо оно принадлежит мируявлений, за который ответственна одна лишьфизика. Отсюда и кантовское отступление всторону, в интеллигибельный мир-в-себе, вкоторый затем Кант вводит фигуруабстрактного мирового полицейского. То,что говорил Юм относительно чуда,характерно и для Канта. Юм учит: когдаутверждается, что произошло чудо, нужнопосмотреть, что является более вероятным сточки зрения научных и вненаучных законовприроды и человеческой души, а именно: былоли это на самом деле чудо или иллюзия. Итолько в том случае, если иллюзияпредставляется более невероятной, чем самочудо, последнее может считатьсяреальностью. Однако в силу вышеназванныхзаконов этого никогда не произойдет. С этойточки зрения нуминозный опыт невозможен.Разумеется, то обстоятельство, что Юм едвали имел право так рассуждать, поскольку впротивоположность Канту сомневался ввозможности обоснования природныхзаконов, - вопрос совершенно иногорода.

Более того,невозможным оказывается и объектискусства. Мне хочется показать это напримере изобразительного искусства. Чтоесть предмет искусства? Я вижу в нем несюжет картины, не ее тему, но единствопереживания, которое оно у нас вызывает.Последнее, безусловно, относится и к такназываемому беспредметному искусству.Предмет искусства не совпадает с предметомнауки вообще и физики в частности. Он, еслиможно так выразиться, обладает иммунитетомв отношении предметности,сконструированной на основе научныхзаконов.

Из предметаискусства исходят все теории искусства,начиная с античности и до Канта (но невключая его); при этом они различнымобразом связывают его с платоновской идеейили аристотелевской формой.

Весьмасимптоматично, что Кант, выражая тенденциюсвоего времени рассматривать физику какоснову суждения об объектах, лишаетпредмет искусства его собственногосодержания. Не на предмете делает акцентего теория искусства, но на томвоздействии, которое произведениеоказывает на зрителя. Это воздействиесостоит, по словам Канта, внезаинтересованном удовольствии и всвободной, гармонической и дарующейсчастье игре познавательных сил. Предметискусства вообще попадает в поле егорассмотрения лишь постольку, поскольку ондолжен иметь всеобщую формуцелесообразности; однако целесообразностьдля Канта не есть выражение объективногопорядка природы, но лишь субъективныйпринцип суждения о ней. Согласно такомупониманию можно сказать, хотя и с некоторымпреувеличением, что прототипомхудожественного произведения являетсярисунок на обоях.

Вместе с темто, что Кант оставляет эстетическоепереживание на уровне субъективности, естьне более чем оборотная сторона егоотрицания предмета искусства, то естьединства переживания, представляемогопроизведением. Ибо возможным он считаетлишь то, что (в строго научном смысле) можетбыть противопоставлено нам посредствомэмпирических или априорных законов. Всеостальное Кант отводит сфересубъективности, или фикции, которая вконечном счете не представляет большойважности. Но если отрицается возможностьпредмета искусства, то тем самымотрицаются само искусство и эстетическоесобытие. Ибо подобное событие становитсявозможным лишь в силу того, что мы берем насебя смелость рассматривать предметискусства, будь то в процессе творчестваили в ходе размышления о нем, как нечтообъективное. Всей своей чудесной силой,всем своим значением произведениеискусства обязано вере в то, что егопредмет в том или ином смысле действителен,что он представляет собой некоторуювозможную интерпретацию реального мира.Так Кант уничтожил единственный источник,из которого нуминозный опыт и искусствотолько и могут черпать живительнуювлагу.

Впротивоположность трансцендентальнойфилософии операционализм признаетвозможным искусство и нуминозный опыт;однако обосновать их он также не всостоянии. Согласно операционализмуфизический объект появляется тогда, когдамы (и здесь он изначально согласен с Кантом)посредством законов и правил вносимаприорное синтетическое единство вчувственное многообразие с помощьюзаконов и правил. Но если для Канта этонеобходимая форма всякого конструированияобъекта вообще, то согласнооперационализму она обусловленаисключительно практическими целями и неявляется поэтому необходимой связью. Иследовательно, объект искусства, взятый сформальной точки зрения, возникает там, гдехудожник, говоря словами Канта, вводит"синтетическое единство сообразноправилам" в чувственное многообразие.Всякое произведение искусства обладаетсвоими собственными стилистическими иструктурными законами, которыепосредством формы и порядка связываютэлементы многообразия в единое целое, хотяпроисходит это конечно же иначе, чем вфизике. Художественный синтез втеоретико-познавательном плане такжеявляется чем-то априорным, а именнотворением (Schpfung). И тогда, коль скоро формаконструирования объекта, присущая физике,не имеет с точки зрения операционализманикакого преимущества перед иными формами,она не может противоречить ихудожественной форме. То же относится и кнуминозному опыту, ибо согласнооперационализму физический закон неявляется ни истинной, ни ложной, нонекоторой идеальной, для определенной целисозданной методологической конструкцией.В таком случае и против нуминозного опытане остается каких-либо принципиальныхвозражений.

Однако, как мыуже указывали, таким образом нельзяобосновать статус ни произведенияискусства, ни нуминозного опыта. Ибо дажеесли операционализм и не отвергает самогосуществования творений нефизическогохарактера, то тем самым еще никак неопределяется то, что заставляет насприписывать этим творениям объективнуюценность.

Итак,рассмотренные примеры показывают,насколько остро стоит вопрос о значениифизики и, поскольку физика являетсяфундаментальной наукой о природе,соответственно о значении естествознанияв целом. Кроме того, была показананеразрывная связь этого вопроса с вопросомоб объекте искусства и нуминозном опыте.Ответы, которые предлагают нам Юм, Кант иРайхенбах, сегодня уже не могут насудовлетворить. То, что побуждало их кразмышлению, волнует и нас; мы в еще большейстепени, чем они, включены в мир физики итехники, который, с одной стороны, поражаетнаше воображение, а с другой - все сильнееотчуждает от нуминозного опыта и опытаискусства. И все же многообразие свежихидей, иные новые подходы заставляют нас,как будет показано ниже, двигатьсявперед.

Глава 2. Пример из истории: основанияи значение принципа причинности вквантовой механике

Послеэкскурса в историю вопроса и перед тем, какприступить к систематическомурассмотрению главной темы этой книги вследующей главе, остановимся на одномпримере из истории физики. Это поможет вдальнейшем перейти к более общему иабстрактному анализу.

Принциппричинности всегда считался важнейшимпринципом науки; философский интерес кквантовой механике во многом объясняетсязначимостью этого принципа. Поэтомупоставим вопросы: как выражается принциппричинности в квантовой механике исохраняет ли этот принцип свою значимостьв рамках этой дисциплины?

2.1.Ограниченность принципа причинности вквантовой механике

Гейзенбергдает следующую "сильную формулировку"этого принципа: "Если точно знатьнастоящее, можно предсказатьбудущее" [4].

По его мнению,в этой формулировке "неверна предпосылка, ане заключение. Мы в принципе не можем узнать настоящее во всехдеталях" [5]. Причиной этой непознаваемостиявляется соотношение неопределенностей вквантовой механике. Можно точно измеритьлибо пространственные координаты, либоимпульс частицы, но не то и другоеодновременно. (Когда я в дальнейшем будуговорить об отношении неопределенностей,всегда будет иметься в виду именно этаформулировка). Таким образом, есликвантовая механика заставляет признать"предпосылку" принципа причинности ложнойи в то же время все эксперименты говорят впользу квантовой механики, то, поГейзенбергу, из этого следует, что"нарушение принципа причинности можносчитать твердо установленным" [6]. Это замечание, сделанноезнаменитым ученым, нашло затем поддержку усторонников теории"индетерминизма".

Однако, еслистрого подойти к словам Гейзенберга,придется признать, что его тезис логическинесостоятелен. Принцип причинности уГейзенберга приобретает форму условноговысказывания. Но по правилам логикиусловное высказывание не становитсяложным из-за ложности посылки. Напротив,если, как считает Гейзенберг, посылка этоготезиса является ложной в принципе (т.е. мы принципиально неможем в точности знать настоящее), то самоусловное высказывание (т.е. принциппричинности) на самом деле всегдаистинно.

Конечно, втакой форме принцип причинности вообще неприменим. Это было бы возможным только втом случае, если бы мы действительно вточности знали настоящее и, следовательно,могли бы предсказать будущее. Но, согласноГейзенбергу, это невозможно.

Очевидно,таким образом, что Гейзенберг смешиваетдейственность принципа причинности с егоприменимостью, хотя это разныехарактеристики.

Вообщеговоря, не трудно так сформулироватьпринцип причинности, чтобы он не толькопредполагался руководящим принципомквантовой механики, но и всегда былприменим. Формулировка могла бы звучатьследующим образом: по отношению ко всякомусобытию, которое принципиально измеримо,существуют другие события, прошедшие,одновременные или будущие, связанные с нимпричинными закономерностями. Причинныйзакон - понятие, определенноеШтегмюллером [7], дефиницию которого я здесь простослегка изменяю, внеся небольшиесокращения: это детерминистический законблизкодействия, выражаемыйдифференцируемыми по времениматематическими функциями и действующий вгомогенном и изотропномпространственно-временном континууме.Выражение "причинные законы являютсядетерминистическими" означает, что наоснове этих законов могут делаться точные,а не только вероятные предсказания. Вфизике эти законы принимают формуинтерпретируемых математических функций.Это законы близкодействия, посколькускорость, с какой выстраиваетсяпоследовательность событий,упорядочиваемых посредством этих законов,конечна. Они относятся к "изотропномупространственно-временному континууму",потому что направление, в которомвыстраиваются последовательности этихсобытий, не имеет значения.

Такимобразом, проясняется смысл утверждения,что какое-то событие связано с другимисобытиями причинными закономерностями:оно означает, что, зная это событие, мыможем вычислить другие или, наоборот, знаядругие события, можно вычислитьданное.

Понятиесобытия здесь не нуждается в точнойэкспликации. Ограничимся лишь указанием нато обстоятельство, что для определениясобытия не принципиально требование еготочной измеримости. Могут поэтомусуществовать и такие события, которые неподдаются точному измерению. Таковы,например, так называемые интерфеномены,под которыми понимаются события вмикрофизике, не вступающие вовзаимоотношения с другими материальнымиявлениями и имеющие место между любымификсируемыми фактами - что можно было бысравнить с путем частицы, пролегающиммежду моментом ее возникновения и моментомее столкновения с фотоном. Дело не в том,существуют ли такие события вдействительности; этот пример нужен намлишь для того, чтобы показать, чтоиспользуемое здесь понятие "события" ненуждается в требовании точнойизмеримости.

Пример сизмерением пространственных координатчастицы свидетельствует не только о том,что принцип причинности являетсяфундаментальной предпосылкой квантовоймеханики, но и о егоприменимости.

В качествепредпосылки он выступает потому, что измерениютакого типа предшествует следующеерассуждение: если точно измерить некоторыевеличины (например, длины волн,используемых при измерении световых лучей,параметры измерительных приборов,результирующую картину дифракции и т.п.), тов соответствии с каузальными законами(классической оптики) по результатам этихизмерений можно вычислить и другиевеличины, которыми характеризуютсяисследуемые объекты (например, координатычастицы). В свою очередь применимость самого принципапричинности основывается на возможностивыведения этих точных измерений. Ведьтолько такая предпосылка позволяетговорить о применимости каузальногопринципа, утверждающего, что существуютдругие величины, которые связаны с даннымиточно измеренными величинами каузальнымизаконами.