«© Мальчик А.Ю., 2005. Все права защищены Работа публикуется с письменного разрешения автора ...»
Во второй половине 1990-х годов ОНХП «Кыял» не оставалось в стороне от проводимых в Кыргызстане юбилейных дат и праздничных мероприятий, таких как «Манас-1000» (1995 г.), «Ош-3000» (2000 г.), весенний праздник Нооруз. Так, например, в 1999 г. мастер высшего класса объединения «Кыял» В.А. Мануйлов вместе с помощницей А. Нестеровой изготовили факел к празднику Нооруз. Этому факелу была отведена важная роль в праздничном мероприятии на площади Ала-Тоо. После того как почетные гости взяли в руки дан косе (чаши с зерном), «посеяли» семена будущего урожая, самый именитый участник - президент Кыргызстана А. Акаев, приняв зажженный факел из рук мэра г. Бишкека, развел огонь под большим казаном. В нем готовилась ритуальная пища - сумелек [20].
После утверждения 3 марта 1992 г. современного Государственного флага Кыргызской Республики изготовлением этого символа государственности занимаются мастера ОНХП «Кыял». По заказу государственных учреждений цех шелкографии ежемесячно обновляет государственные флаги, украшающие административные здания Кыргызстана [21].
Конец 1990-х годов ознаменовался появлением новых художественных объединений, целью которых является сохранение традиций кыргызского на-родного прикладного искусства. С 1998 г. функционирует неправительственная организация «Адеми» (в переводе с кыргызского «шедевр», «неповторимый»), которую возглавляет заслуженный деятель культуры Кыргызстана, член Союза художников Нурганыш Асанова. «Адеми» занимается обучением азам народного прикладного искусства женщин и детей-инвалидов. Все преподаватели организации опытные народные мастера, члены Союза художников – А. Ишенова, А. Меер, Т. Усубалиева [22].
В 1999 г. в г. Бишкек было учреждено объединение «Жез оймок» («Бронзовый наперсток»), возглавляемое мастерицей Алымкан Асанбековой. Собрав вокруг себя безработных женщин (старшего, среднего возрастов и молодежь), А. Асанбекова обучила их традиционному кыргызскому ремеслу. Ассортимент объединения «Жез оймок» достаточно широк – от шырдаков до миниатюрных сувениров из войлока. Благодаря помощи международных организаций – Каунтерпарт Консорциум, Корпуса мира, Фонда поддержки талантов – объединение получило выход на внешний рынок. Кроме того, дополнительным источником финансирования объединения «Жез оймок» и неправительственной организации «Адеми» являлись гранты, выделенные ПРООН и Фондом «Сорос-Кыргызстан» [23].
Своей деятельностью «Адеми» и «Жез оймок» внесли заметный вклад в развитие кыргызского декоративно-прикладного искусства. Вместе с тем на внутреннем рынке эти организации не могли составить серьезной конкуренции ОНХП «Кыял», которое имело над ними значительное материально-техническое превосходство. По этой причине Объединение народных художественных промыслов оставалось во второй половине 1990-х годов наиболее влиятельным производителем сувенирно-подарочных изделий с национальной спецификой.
3.4. Традиции и новаторство в произведениях мастеров ОНХП «Кыял»
Анализ 30-летней деятельности ОНХП «Кыял» позволяет выявить в развитии объединения две основные тенденции. С первой тенденцией связано возрождение традиционных форм кыргызского прикладного искусства: вышивки (туш кийиз), узорных войлочных ковров (шырдак, ала кийиз), головных уборов (ак калпак, тебетей), предметов домашнего обихода из орнаментированного войлока (аяк кап, чыны кап, чавадан и др.), орнаментированных циновок из чия (ашкана, чыгдан ), тиснения по коже (кёёкёр), резьбы по дереву (сундуки, двери юрты, темир комуз и т.д.) и ювелирных изделий. При этом следует отметить, что привлеченные в «Кыял» народные мастера про-водили традиционную линию в создании произведений народного искусства; а профессиональные художники, работавшие в объединении, стремились придать предметам прикладного искусства кыргызов новое эстетическое звучание, переосмыслить многовековые народные традиции.
Вторая тенденция в развитии объединения «Кыял» характеризуется появлением в кыргызском прикладном искусстве совершенно новых видов изделий, ранее не имевших распространения: лакированных шкатулок из орехового капа, шашек и шахмат из кости и дерева, подсвечников и ваз из поделочного камня, плюшевых игрушек, фигурок животных из рога, эбонита, корней деревьев и других произведений. В разработке данных изделий, в основном, принимали участие художники-прикладники, получившие профессиональное образование [24].
Созданием войлочных ковров, циновок из чия, войлочных сумок для вещей и других традиционных изделий индивидуально занимались многие народные мастерицы, сотрудничавшие с объединением «Кыял». По таланту и опыту среди них сразу же выделились Кулюшары Сейталиева, Ырысбюбю Молдокабылова, Расылбюбю Эгембердыева, Маркатай Есеналиева и Табыл-бюбю Жолдошева. Для произведений этих мастериц характерны традицион-ность формы, продуманность орнаментальных композиций, ритмичность в расположении орнаментальных мотивов, равновесие фона и орнамента, умелое колористическое решение, использование контрастных цветосочетаний (чаще всего красных и синих тонов).
К. Сейталиева из с. Воронцовка Аламединского района, участвовавшая в разработке моделей кыргызских колпаков, известна как опытная шырдакчы и вышивальщица. Один из шырдаков мастерицы (1975 г.) находится в собрании КНМИИ им. Г. Айтиева. Ее войлочный ковер, исполненный в технике мозаики, выделяется превосходным ритмическим строем, богатством и разнообразием орнаментальных мотивов, изысканностью цветовой гаммы, безупречностью технического исполнения. Центральное поле изделия разбито на 16 ромбов и 16 треугольников, в каждый из которых включен выразительный и четкий по рисунку узор. Чередующиеся между собой узоры представляют собой цельные и уравновешенные художественные образы, в которых органично объединены различные варианты рогообразных завитков и цветочных элементов. Особую декоративность и завершенность придают шырдаку узкий бордюр с узором «орел» красного цвета и зигзагообразные коричнево-белые линии, подчеркивающие членение центрального поля на геометрические фигуры. Колористическое решение шырдака строится главным образом на контрастном противопоставлении ярких и звучных красных, синих, зеленых, коричневых и оранжевых тонов, которые служат одновременно фоном и основным цветом одного из узоров.
С большим мастерством выполнен аяк кап (1975 г.) нарынской мастерицы Ы.Молдокабыловой [25]. Центральное поле и клапан сумки для вещей украшают крупные, ясные по форме узоры синего цвета, вписанные в ярко-красные ромб и треугольник. Узоры слагаются из ритмического повторения рогообразных фигур, отличающихся большим разнообразием, плавностью и изяществом очертаний. Некоторая асимметричность фигур, составляющих узоры, подвижность рогообразных завитков, окружающих ромб, зубчатая коричнево-белая кайма привносят в орнаментальную композицию дополнительный динамизм, усиливая художественную выразительность произведения. Насыщенные красные, синие, белые и коричневые тона, контрастируя друг с другом, создают единый цветовой аккорд и придают аяк капу исключительную мажорность и праздничность. Тонкий эстетический вкус позволил Ы. Молдокабыловой гармонично связать форму предмета с его декоративным оформлением, превратив простую вещь утилитарного назначения в подлинное произведение искусства.
В традиционной технике вкатывания изготовила свой ала кийиз (1978 г.) Р.Эгембердыева из с. Кызыл-Арык Иссык-Атинского района [26]. Ее ковру присущи простота композиционного построения, строгость ритма, некоторая расплывчатость контуров узоров, однотипность раппорта в размещении орнамента. Три повторяющихся узора, занимая все ценральное поле ала кийиза, выделяются своей монументальностью, крупными размерами, замкнутостью форм. Каждый из этих узоров вписан в ромб и выполнен в виде орнамента «кочкор мюйюз» («рога барана»). Сдержанно-приглушенная цветовая гамма ковра определяется гармонией темно-синих, оранжево-бардовых, зеленых и розовых оттенков.
Бишкекская мастерица Т. Жолдошева успешно работала в технике без-ворсового ткачества (терме). Ее вытканный из шерсти палас (1978 г.) состоит из двух раппортных полос геометрического характера [27]. Ритмическое чередование симметричных узоров, составляющих полосы, вносит в композицию экспрессивность, создавая впечатление бесконечной текучести. Колорит изделия основан на традиционных цветосочетаниях: полосы из темно-синих нитей на ярко-красном фоне. Простой по композиции, четкий по рисунку палас радует нарядностью и цельностью декоративного решения.
Хороший вкус и обостренное чувство цвета проявила в своем декоративном панно из чия (1974 г.) М. Есеналиева – мастерица из Тянь-Шаньского района [28]. Практически все пространство панно занимают два крупных узора, расположенных почти в зеркальной симметрии. Узоры включают в себя выразительные геометризированные формы в виде ромбов с парными «рожками» на концах. Кайма и основные элементы орнамента выполнены приглушенным черным цветом, который в красочной гамме панно является доминирующим. Однако, благодаря цветному фону, построенному на чередовании красных и желтых цветовых пятен, и небольшим ромбам желтовато-зеленого и бело-желтого цвета орнаментальная композиция становится более эффектной, ритмичной и мягкой в цветовых переходах.
Поиски новых композиционных решений прослеживаются в узорной циновке из чия (1977 г.) ошской мастерицы С. Маматэминовой [29]. Центральное поле циновки образуют три раппортных традиционных узора, состоящих из ромбов с парными «рожками» на четырех концах. Узоры вписаны в прямоугольник, от которого со всех сторон отходят однотипные узоры, напоминающие мотив «куш канат» («крылья птицы»). Эта часть композиции отличается ясностью и традиционностью, а составляющие ее узоры выделяются строгостью ритма, четкой очерченностью контуров, чистотой выполнения. Вместе с тем массивная геометрическая форма с левой стороны и крупные растительные мотивы, занимающие правую сторону циновки, обновляют художественный образ асимметричностью фланкирующих узоров. Колористическая гамма изделия строится на гармоничном соединении контрастных цветов: бордовый фон сочетается с темно-синими и белыми элементами орнамента.
Удивительно разнообразны по материалам и технике исполнения чыны капы (футляры для посуды), созданием которых в ОНХП «Кыял» занимались народные мастера и профессиональные художники-прикладники.
Чыны кап (1974 г.) народной мастерицы М. Есеналиевой, выполненный из чия, имеет изящную, удлиненную форму. С внешней стороны футляр украшен крупными по размеру узорами, состоящими из ромба, от которого отходят выразительные по рисунку, ритмично повторяющиеся рогообразные завитки. Динамичное звучание композиции усиливают расположенные сверху и снизу узкие полосы с чередующимися черными и белыми квадратами. Преобладающие в колорите контрастные черные и бордовые тона уравновешиваются нежными оттенками белого и розового. Соединение теплых и холодных тонов, чистота и звучность открытого цвета, торжественный, праздничный цветовой строй создают большой декоративный эффект, рождая ощущение спокойной уверенности [30].
Совершенно иной художественный облик имеют чыны капы профессиональных художников Татьяны Воротниковой и Ольги Симаковой. Узоры на компактном по форме кожаном футляре для посуды (1977 г.) Т. Воротниковой исполнены в технике плетения из мягкой кожи [31]. Национальные узоры из рогообразных и цветочных элементов умело соединены автором в единую лаконичную композицию. Рельефно выступающие на светло-коричневом фоне, строго симметричные узоры придают чыны капу изысканно декоративный и нарядный вид.
Ольга Симакова вводит в свой чыны кап (1970-х гг.) фигуративное изображение. Вышитые художником стилизованный белый верблюд, две светло-коричневые горизонтальные линии, условные изображения травы и кустарников того же цвета очень органично соотносятся с приглушенным коричневым цветом фона.
Обращают на себя внимание войлочные подушки округлой формы, соз-данные профессиональным художником Калипой Асанакуновой в начале 1980-х годов [32]. Подушки, выполненные в технике аппликации, украшены крупным узором «кочкор мюйюз» («рога барана») красного и темно-серого цвета.
В центре узора желтыми, красными, синими и зелеными нитями красиво вышит декоративный, распустившийся цветок. Другие подушки, искусно расшитые нитями белого, синего, зеленого и желтого цвета, украшает узор, напоминающий традиционный мотив «тогуз дёбё» («девять холмов»). Эффектные узоры контрастно выступают на красном и темно-сером фоне изделий. Цветовая гамма спокойно и умиротворена, выдержана в теплых тонах, передающих краски и тепло родной земли.
В 1970-80-х годах в ОНХП «Кыял» было хорошо налажено серийное производство кыргызских колпаков из белого войлока, которые до этого выпускались на швейной фабрике имени «40 лет Октября». В разные годы в разработке моделей этого головного убора участвовали профессиональные художники-прикладники Мукаш Абдуллаев, Латипа Болсаева, народные мастерицы Кулюшары Сейталиева и Нурганыш Асанова. Их трудами традиционные колпаки приобрели более элегантный, современный вид, стали более разнообразными по форме и декору [33].
В объединении «Кыял» колпаки сшивали из двух или четырех одинаковых частей войлока, которые скреплялись декоративным швом либо пришитыми поверх вертикальными полосами. Обшивка колпаков могла строиться на чередовании белых и черных нитей, выполняться голубыми нитями в виде цепочки и волны. Если ранее поля и тонкие вертикальные полосы, подчеркивающие членение колпака на части, делались только из черного войлока, то в 1970-80-х годах появились колпаки с красными полями и полосами. Узоры на головных уборах, которые вышивали при помощи тамбурной машины или вручную иглой черными и красными нитями, отличались большим разнообразием и представляли собой стилизованные листья, растительные и рогообразные мотивы. Художественные достоинства колпаков, выпускаемых объединением, состояли в их внешней простоте, цельности и выразительности силуэта, в подчинении декора конструкции и форме.
В создании ювелирных изделий принимали участие многие народные мастера и профессиональные художники, работавшие в объединении «Кыял». Наиболее интересными в художественном отношении являются работы народных мастеров Ахмеда Кыскараева – выходца из поселка Кубачи (Дагестан), и Кашкора Арымбаева из Кочкорского района, а также произведения известных бишкекских ювелиров Шамиля Дайырбекова и Виктора Сырнева.
Латунные браслеты (1970-1972 гг.) А. Кыскараева, декорированные в технике гравировки, характеризуют национальные традиции дагестанского ювелирного искусства [34]. Все пространство браслетов украшают сложные растительно-геометрические мотивы, состоящие из причудливого сочетания розеток, ромбов, стилизованных листьев. Художественные достоинства браслетов заключаются в пластической выразительности формы, исключительной четкости рисунка узора, строгости раппорта и цельности декоративного решения.
Выполненные в технике чернения серебряные перстни (начало 1970-х гг.) К. Арымбаева отличают следование народным традициям, простота формы, тонкая проработка деталей и высокое мастерство исполнения [35]. Растительные узоры гибкостью своих линий гармонично сочетаются с овальной формой перстней. Обращает на себя внимание точечное заполнение фона, которое, прекрасно объединяя всю композицию, придает изделиям особую выразительность и художественную законченность.
Новое отношение к народным традициям проступает в произведениях профессионального ювелира Ш. Дайырбекова, в которых используются наскальные изображения и разнообразные растительно-геометрические мотивы, близкие узорам традиционного прикладного искусства узбекского народа [36]. Для металлических табакерок (чакчи) и пуговиц (1977 г.), декорированных в технике гравировки и чернения, характерны найденность соотношения формы предмета и узора, при котором орнаментальные мотивы четко читаются и открывается вся красота выразительного по силуэту четкого рисунка на полированном фоне.
Легкие и изысканные узоры табакерок слагаются из тщательно проработанных растительных и геометрических форм. Упругой пластичностью своих линий узор подчеркивает свойства самого материала, идеально сочетаясь с простой округлой формой изделия. Гармония в композиции табакерок достигается раппортным построением узора, его ритмом, использованием единого лейтмотива – круга, в который объединены все элементы декора. Удачное соотношение узора и полированного фона делает рисунок богаче и интереснее, создает ощущение красоты фона, который подчеркивает тонкую графичность черненной гравировки.
Имеющие форму круга пуговицы Ш. Дайырбеков украсил стилизованным изображением архара, ромбом в круге, зооморфным узором, семи- и восьмилепестковыми розетками. Форма пуговиц прекрасно сочетается с красотой самого материала, раскрытого во всей его декоративной выразительности. Проработанный точечным пуансоном фон (в пуговицах с зооморфными сюжетами) приобретает матовость и оттеняет полированную поверхность изображений. Такое художественное решение, очевидно подсказано художнику шероховатой фактурой камня, покрытого наскальными рисунками. Динамичное звучание замкнутых композиций усиливается благодаря волнообразным линиям, окаймляющим пуговицы.
Совершенство пропорций, плавность линии силуэта, уравновешенность композиций, тонкая графичность и музыкальный ритм начертания орнамента определяют высокие художественные достоинства сувенирных табакерок и пуговиц Ш. Дайырбекова.
Опираясь на лучшие традиции национального и европейского ювелирного искусства, создавал свои произведения бишкекский ювелир В. Сырнев. Многие его работы – кольца, кулоны, браслеты и серьги – находятся в собрании КНМИИ имени Г. Айтиева. Среди них браслет из комплекта украшений «Жырганак» (1973 г.), являющийся одним из значительных творческих достижений современного ювелирного искусства Кыргызстана.
Мельхиоровый круглый ободок браслета «Жырганак» украшен коралловыми бусинками и накладной зернью. Декорировка браслета кажется безыскусственной, близкой к природным формам облепихи с кое- где созревшими плодами. Свободная разбросанность на полированной поверхности ободка коралловых бусинок и зерни создает эффектную фактуру, богатую игру светотени, выразительный ритм, живописные и нарядные сочетания коралла, мельхиора и серебра. Цельность композиции достигается взаимодействием поверхности фона с заполняющими его растительными элементами. Строгая красота, изысканность и лаконизм формы, динамичность и легкость декора, совершенство технического исполнения браслета свидетельствуют о большой художественной одаренности В. Сырнева.
В мельхиоровом браслете из комплекта украшений «Лазурит» (1973 г.) В. Сырнев придерживался принципа ритмического равновесия формы изделия и орнаментации, который обусловил соразмерность пропорций, сдержанное изящество и нарядность произведения. Основной объем браслета художник украсил узором «чынжыр» («цепь») из тонкой проволоки и поясочком зерни, которые создают игру форм, ритмичность и динамизм декора. Середина браслета расширена и представляет собой разрезанный по центру круг, декорированный раппортным растительным мотивом. Инкрустированная в центр круга округлая вставка из лазурита и две коралловые бусинки вносят в произведение особый декоративный акцент, оживляя орнаментальное решение браслета.
Параллельно с работами традиционного плана мастера «Кыяла» создавали также новаторские, экспериментальные произведения сувенирного характера, в которых, переосмысливая народные традиции, широко использовали новые материалы и техники.
Немалый интерес представляют фигурки животных, вырезанные из рога, эбонита и корней деревьев. Художник-прикладник Турсун Мухамедалиев талантливо использовал в своих сувенирах декоративные возможности рога: его плотность и пластичность, прозрачность и переходные оттенки черного и белого [37]. В фигурках ворона, лебедя и рыбы (начало 1970-х гг.) мастеру удалось точно передать мгновенность движения, характерность позы. Созданные им образы настолько динамичны, что кажется, будто лебедь и ворон, восседающий на склоне, через какое-то мгновение воспарят в небесах, а рыба с открытым ртом исчезнет в глубине реки. При всей обобщенности и лаконизме в фигурках животных чувствуется реалистичное восприятие натуры и большая жизненная правда, воздействующие на зрителя тем сильнее, чем условнее сам художественный образ. Передавая своеобразие облика и ловкость движения своих персонажей, Т. Мухамедалиев дает нам возможность ощутить и красоту используемого материала, который приобретает волей мастера самостоятельную эстетическую ценность.
Самодеятельный мастер Тургумбай Амантаев из с. Комсомол (Иссыккульского района) вырезал своеобразные сувениры из корней различных деревьев и кустарников, которые своим природным изгибом подсказывали ему пластическое решение образа [38]. Несмотря на то, что многие произведения мастера не отличались хорошим уровнем исполнения и богатством фантазии, в лучших своих сувенирах Т. Амантаеву удалось уловить характерные черты и повадки разных, совершенно не похожих друг на друга животных. Фигурки лисы, зайца, муравьеда, сурка динамичны и выразительны. Эти произведения кажутся непридуманными, словно созданными самой природой.
Не бесспорные в отношении вкуса, близкие к натуре декоративные цветы делались из пластмассы (середина 1970-х гг.). Их автором является художник Ю. Любинский.
Многие экспериментальные сувенирно-подарочные изделия с применением дерева и чия в объединении «Кыял» были разработаны профессинальным художником Михаилом Томиловым. Его неброские на первый взгляд стаканы, чаши и чыны капы (1970-1972 гг.) отличаются простотой формы, соразмерностью пропорций, выразительностью силуэта. Стенки посуды изготовлены из не оплетенного шерстью чия, который, прекрасно согласуясь с деревом, придает изделиям особую ажурность и легкость. Богатый декоративный эффект сообщает чыны капу натуральный белый цвет чия, вступающий в контраст с шерстью красного, зеленого и желтого цвета. Столь же оригинальны забавные фигурки женщин в элечеках, синицы и петушка (начало 1980-х гг.), исполненные М. Томиловым из тех же материалов - дерева и чия [39].
Большой популярностью в 1970-х годах пользовались современные по форме летние сумки, выполненные мастерами «Кыяла» из чия и шерсти. Изображенные на сумках узоры в виде рагообразных фигур и ромбов с парными «ржками» на концах были выдержаны в мажорных красных и синих тонах. Делая сумки очень нарядными и элегантными, древние узоры входили в современный быт, получая свое второе рождение.
В соответствии с модой 1970-х годов разрабатывал кожаные сумки и кошельки художник-прикладник Владимир Коровин.[40] Исполненные в технике тиснения по коже крупные повторяющиеся узоры «мюйюз» («рога») и другие орнаментальные мотивы гармонично связаны с современными формами дамских сумок и кошельков. Особенно эффектный вид имеет коричневатая сумка, украшенная раппортными узорами «мюйюз» и многоугольниками неправильной геометрической формы, которые подчеркнуты по контуру черным цветом. Декор сумки сиреневого цвета составлен из простых, условно трактованных спиралеобразных и цветочных мотивов, которые отличаются упругой пластичностью линий, акцентирующих внимание на свойствах самого материала.
Полное несоответствие между художественным качеством сюжетных рисунков талантливого художника Белека Кошоева и их использованием в массовой продукции ОНХП «Кыял» наглядно проявилось в покрывалах, выпускаемых в 1970-х годы [41]
. Посвященные кыргызскому традиционному быту рисунки своим композиционным построением и характером линеарного изображения напоминали китайские книжные иллюстрации. В верхнем и нижнем ярусах Б. Кошоев изобразил скачущих на конях охотников, настигающих добычу, летящего беркута и убегающих зверей. Художник очень убедительно передал стремительность погони, напряженность поз всадников, ритмичность и динамизм в движениях коней.
В центре среднего яруса как на театральной сцене изображен интерьер юрты с сидящими полукругом охотниками, которые поглощены песней акына. Слева от юрты показана сцена козлодрания, справа – поединок двух борцов. Условно трактованные персонажи, отличающиеся острой наблюденностью и знанием народного быта, Б. Кошоев объединяет общим пространством.
Художественную завершенность и цельность рисунков подчеркивали расположенные сверху и снизу горизонтальные раппортные полосы, включающие в себя традиционные узоры. Верхняя полоса слагалась из повторяющегося узора «кюн» («солнце»), а нижняя, более широкая – из узора «тогуз дёбё» («девять холмов»).
Рисунки Б. Кошоева использовались в покрывалах для телевизоров и тумбочек и были эстетически обесценены низким качеством используемого материала и несовершенством технологии: рисунки наносили бронзовой краской в технике набойки на искусственный бумажный бархат ярко красного и синего цвета. В результате покрывала, производимые объединением, представляли собой кич, удовлетворявший потребности только невзыскательного покупателя.
В 1970-80-х годах объединением «Кыял» в большом количестве выпус-кались лакированные шкатулки из орехового капа. Чисто утилитарные по назначению шкатулки соответствовали общесоюзным стандартам и не имели ярко выраженной национальной специфики. Данный вид изделий в ОНХП разрабатывали профессиональные художники Георгий Устиновский, Валентин и Борис Петровы, Руфия Вильдяксова и Геннадий Чепуловский [42].
Умением гармонично создавать естественную красоту дерева с росписью привлекает лакированная шкатулка Г. Устиновского (первая половина 1970-х гг.). Его желтая чайная роза на гибком стебле, поражает точностью натурных наблюдений, выделяется изяществом формы и виртуозностью рисунка. Изгибающийся стебель с листьями и бутонами, выписанный легким живописным мазком, создает впечатление движения. Легкость и живость изображению розы придают контрастное соотношение ярких желтых и охристых тонов и тонкая градация коричневатых, желтых и черных оттенков фона, передающего натуральный цвет орехового капа.
Лакированные шкатулки В. Петрова, Р. Вильдяксовой и Б. Петрова (на-чало 1980-х гг.) выполнены из орехового капа с инкрустацией другими поро-дами дерева. Изделия украшены национальным орнаментом и реалистично трактованными листьями. Особую нарядность приобретают шкатулки В. Петрова благодаря фактуре материала и крупным, ясным по форме узорам, которые состоят из восьми рогообразных орнаментальных фигур, врезанных в фон заподлицо [43]. Бежевые и темно-коричневые узоры четко читаются на поверхности шкатулок, контрастируя со светло-коричневым и коричнево-желтоватым цветом фона. Однако, несмотря на хорошее ремесленное исполнение, соединение национальных узоров и стандартных по форме шкатулок не было достаточно органичным и имело чисто искусственный характер.
Очаровательные игрушки в европейских традициях создавала художник Надежда Кадыралиева. Ее выполненные из шерсти и плюша хитрые лисята, добродушные лягушата и вороны переносят детей в добрый и светлый сказочный мир (начало 1980-х гг.).
Интересны небольшие, сильно обобщенные по форме лошадки на тонких прямых ножках, выточенные художником Галиной Киютиной из дерева (середина 1970-х гг.). Раскраска лошадок очень проста, но выразительна: их масть передана локальными черными и светло-коричневыми красками, а уздечки – красками красного и синего цвета. Седла украшены изображенными на желтом фоне различными вариациями узора «мюйюз» красного и синего цвета. В игрушках умело соединены стилизация форм, отвечающих детскому восприятию, с естественным цветом настоящих лошадей.
В первой половине 1970-х годов под руководством художника Георгия Артеса, возглавлявшего цех точеных изделий, мастера объединения «Кыял» изготавливали необычные деревянные скульптуры малых форм [44]. Скульптурные образы, пластически сильно обобщенные и условные по форме, отображают широкий круг сюжетов из кыргызского быта. В своих персонажах художники подмечали черты народного характера, передавая его с удивительной теплотой и мягким юмором. Исключительно интересным, привлекательным качеством сувенирных скульптур являются несложные, но очень выразительные движения фигурок. Скульптурки выделяются своей особой статью, характерностью поз и жестов. Удачно сочетая простую форму скульптур с росписью и фактурой материала, мастера заботились о пропорциональности объемов, о крепкой построенности и выразительной расцветке фигурок. Роспись скульптур малых форм основана на теплой и звучной цветовой гамме. Условность, суммарность переданных черт наделяют образы определенной характеристикой. Не могут оставить равнодушным изображения детей, трогательные и милые, а также забавные фигурки животных. Они покоряют непосредственностью характеристик, наивностью и искренностью образов.
«Женщины с детьми» - скульптурная композиция из шести фигурок, в которой показан процесс обработки шерсти, предназначенной для изготовления ковров. Разными размерами миниатюрных скульптур художник передал возраст детей. Как и во многих других скульптурных фигурках, здесь черты реальной жизни соединены с их условным художественным воплощением. Фигурки обращают на себя внимание точно найденными деталями, округлостью и обобщенностью форм, ритмической подвижностью. Художник не поскупился на сочные, броские цвета, расписав одежду и головные уборы своих персонажей красными, синими, зелеными и белыми красками. Черты лица женщин и детей, выполненные тонкими черными линиями, не индивидуализированы и условны. Основанием для скульптурной композиции служит поперечный срез древесины.
В скульптуре «Чабан», мастерски сочетая разные материалы – дерево и мех, художник передал образы простодушного пастуха и его верного друга собаки. Роспись построена на гармоничном соотношении синих, белых, красных, черных и светло-коричневых тонов.
«Чаепитие» - композиция из четырех фигур, передающая тепло домашнего очага. Женская и мужская фигурки, изображенные в элечеке, колпаке и тебетеях, объединены вокруг круглого столика с чайником и тремя пиалками. Раскраска скульптур основывается главным образом на сочетании светло-зеленых, фиолетовых, черных и белых тонов. Звучный акцент в композицию вносит деревянная подставка в форме шырдака, в росписи которого использованы традиционные цвета – синий и красный. На ярком красном фоне шырдака художник синей краской изобразил повторяющийся узор «мюйюз», который придает узору особый национальный колорит.
Фигурки «Тракторист», «Девочка и кошка», «Художники», «Боксеры», «Лыжники», выполненные на современные темы, показывают удачное сочетание традиционного вытачивания дерева и выразительного цветового решения ?.
В скульптуре «Тракторист» хорошо продуманы масштабные соотношения человеческой фигурки и игрушечного трактора, задние колеса которого украшены национальным узором «кочкор мюйюз». Сидящий за рулем тракторист и машина образуют единое композиционное и колористическое целое.
Очень трогательна и забавна скульптурная композиция «Девочка и кошка». Девочка горестно оплакивает разбитую чашку, в то время как кошка проворно лакает разлившееся молоко.
Скульптура «Боксеры» - предельно динамична. В ней показан решающий момент спортивного поединка, когда один из боксеров наносит сокрушительный удар своему сопернику.
В иной художественной манере создавал свои произведения художник-прикладник Яков Ведель. Исполненные в технике резьбы по дереву с обжигом женская и мужская маски (первая половина 1970-х гг.) индивидуализированы и жизненно убедительны.[45] В них реалистично переданы внешний облик представителей кыргызского народа и черты их характера. Спокойствием и умиротворенностью веет от женской маски, изображающей нежное округлое лицо девушки. В мужской маске воплощен образ волевого, решительного человека с нахмуренными бровями и резко очерченными скулами.
Деревянная скульптурка «Старик на ослике» (начало 1980-х гг.), имеющая более обобщенную моделировку, привлекает внимание близостью к реальной жизни, красотой материала, крепостью формы и выразительными движениями фигурок. Фигурки старика и ослика воспринимаются как одно неразрывное целое и немыслимы друг без друга. Своей скульптуре Я. Ведель придал шутливый, жизнерадостный настрой: блаженно улыбающийся старик удобно расположился на ослике, который упрямо стоит на месте, не желая двигаться дальше.
Во второй половине 1970-80-х годов ОНХП массовой серией выпускало миниатюрные юрты, которые делались либо из цельного дерева, либо из дерева и чия. Деревянные юрты художники покрывали росписью, в которой варьировались любимые кыргызским народом цвета: красный, синий и желтый. В росписи широко использовались повторяющиеся рогообразные орнаментальные фигуры и волнообразные мотивы. Миниатюрные юрты-сувениры являются одним из удачных примеров переосмысления национальных традиций в декоративно-прикладном искусстве.
Большим спросом в Италии, ФРГ, США и Франции в этот период пользовались производимые объединением «Кыял» подарочные комплекты шахмат и шашек, которые носили имена героев кыргызского эпоса – «Бакай», «Семетей», «Чоро». В их разработке принимали участие опытные художники Георгий Артес, Геннадий Кадацкий, Геннадий Мурашов.[46] Эффектные шахматные фигуры, выполненные из дерева, кости и чия, наделялись национальными чертами. Король мог изображаться как военачальник в высоком колпаке и доспехах, королева представала в нарядном элечеке и национальном костюме, остальные фигуры часто изображались в виде минаретов, боевых коней, воинов, вооруженных щитами и боевыми топорами.
Роспись шахматных фигур из дерева варьировалась в коричневой, зеленой, красной, белой и синей гамме, которая организовывала решение образа в целом; причем, «черные» шахматы были решены в темных тонах, а «белые» - в светлых. Каждая фигура была сделана как хорошая детская игрушка, в которой главное – красота материала и росписи. Декоративную выразительность шахмат усиливало частое использование в росписи фигур национальных узоров: различных вариаций узора «мюйюз» и волнообразных мотивов. Доски для шахмат и шашек также обычно украшались красивым национальным орнаментом.
Отмечая в целом неплохой художественный уровень эталонов, созданных ОНХП в 1970-80-х годах, вместе с тем следует подчеркнуть, что гонка темпов производства, замена первоначальных материалов и красителей, требование точной стандартности изделий часто приводили к разрыву между эталонами и массовой продукцией. Такая тенденция в работе объединения «Кыял» вела подчас к выхолащиванию творческого начала в труде мастеров, к потере художественного качества изделий.
1990-е годы стали самым драматичным и сложным этапом в истории развития ОНХП «Кыял». В связи с распадом СССР и напряженной экономической ситуацией в Кыргызстане объединение оказалось в состоянии кризиса: из «Кыяла» ушли многие талантливые мастера, снизился ассортимент выпускаемых изделий, ухудшилось качество продукции, были потеряны экспортные связи. В 1990-х годах объединение «Кыял» выпускало национальные головные уборы, подарочные комплекты шахмат, панно из кожи, кёёкёры, шырдаки, сувениры из кости и дерева, которые по своим художественным достоинствам значительно уступали произведениям 1970-80-х годов.
Однако у ОНХП «Кыял» по-прежнему остается большой потенциал. Поднять работу объединения на более высокий уровень можно за счет расширения экспортных возможностей, привлечения в «Кыял» высококвалифицированных специалистов с высшим художественным образованием, за счет материальной поддержки международных организаций, участия в международных выставках-ярмарках. В художественном колледже им. С.А. Чуйкова при КГУСТА, художественном училище им. С. Чокморова и на факультете керамики Академии художеств Кыргызской Республики хорошо налажена подготовка кадров художников-прикладников, которые могут стать резервом для объединения «Кыял».
Резервом творческих кадров для ОНХП по-прежнему остаются и народные мастера из разных регионов республики, которым требуется помощь в материалах для изделий и в организации сбыта их продукции. Как свидетельствуют публикации в прессе, в последние годы в отдельных районах Нарынской и Иссыккульской областей стихийно создаются женские кооперативы по производству традиционных изделий из войлока, пользующихся спросом на внутреннем рынке [47]. В этом процессе сказалась деятельность объединения «Кыял» советского периода, когда в Кыргызстане успешно функционировали областные филиалы ОНХП.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Кыргызское народное прикладное искусство и народные промыслы, имеющие богатые многовековые традиции, являются неотъемлемой частью отечественной истории и культуры. На протяжении тысячелетий народные умельцы сохраняли и передавали из поколения в поколение приемы художественного мастерства и профессиональные навыки, постепенно обогащая форму, колорит, композицию и орнаментальную структуру своих произведений. В предметах утилитарного назначения кыргызские мастера достигали удивительно гармоничного соединения прекрасного и полезного, практической целесообразности вещи с ее красотой. Высокий талант и художественная одаренность кыргызского народа наиболее ярко раскрылись в выделке войлочных ковров, вышивке, в искусной резьбе по дереву и художественной обработке металла, в тиснении по коже и узорном ткачестве, в изготовлении орнаментированных циновок из чия.
Изучение истории кыргызского прикладного искусства позволяет выделить в его развитии пять основных этапов. К первому этапу можно условно отнести VI–I вв. до н.э. – время бытования тагарской культуры, носители которой – динлины – являлись одними из предков древних кыргызов. Второй этап охватывает I–V вв. – эпоху таштыкской (раннекыргызской) культуры. На первом и втором этапах начали формироваться виды кыргызского прикладного искусства, получившие дальнейшее развитие в эпоху средневековья и нового времени, и была заложена основа кыргызской орнаментально-изобразительной системы. В нее вошли геометрические формы, являвшиеся древнейшими архетипами общечеловеческой культуры, - круги, квадраты, ромбы, треугольники, овалы, зигзаги и спирали; а также образы оленя, барана, горного козла, лошади и птиц, которые содержали древнекыргызские космогонические и тотемистические представления, близкие идеологии скифо-сакских племен.
Третий этап развития кыргызского прикладного искусства приходится на VI–XIV вв. и связан с культурой енисейских кыргызов. В данный период в прикладном искусстве сохранились основные орнаментально-изобразительные мотивы, вошедшие в кыргызскую орнаментальную систему на первом и втором этапах. В IX-XII вв. художественные возможности кыргызского орнамента расширились благодаря влиянию древних тюрков, согдийцев и киданей, которые привнесли новые орнаментальные формы. Входившие в их число «волна» с завитками, пальметты, полупальметты и S-образный мотив отразили представления о «мировом дереве»; а рогообразные мотивы и крестообразные фигуры имели двойной символический смысл: с одной стороны воплощали кыргызские тотемистические верования, а с другой – образ «мирового дерева».
На четвертом этапе в XV–XIX вв., когда произошло переселение енисейских кыргызов на Тянь-Шань, кыргызская народность имела тесные культурно-исторические связи с казахами, узбеками, таджиками и туркменами, что выразилось в схожих приемах технического исполнения и орнаментации произведений декоративно-прикладного искусства. Стилизованные изображения птиц, оленей, баранов, горных козлов и других животных на данном этапе остались только в кыргызской вышивке. В других видах кыргызского прикладного искусства значительное место занял орнамент, который обогатился орнаментальными мотивами, привнесенными в кыргызское искусство оседло-земледельческими народами Средней Азии, монголами и китайцами. Это – вихревая розетка, цветочно-растительные узоры, мотивы миндаля и плода граната, меандр и облаковидные узоры. Данные мотивы орнамента были переосмыслены кыргызами в соответствии со своими религиозными верованиями и могут быть связаны с весенним праздником Нооруз и культом природы – почитанием неба, земли и воды.
В эпоху нового времени в основном завершилось формирование кыргызского орнамента, который можно разделить на пять основных групп орнаментальных мотивов [Иванов, Махова 1960: 5-6]. В первую группу, которая обычно встречается на кыргызских ковровых изделиях и циновках из чия, вошли круги, восьмиугольники, крупные кресты, простые и ступенчатые ромбы. Вторая группа, распространенная на изделиях из кожи, дерева и металла, представлена пальметтами, полупальметтами и S-образным мотивом, крестообразными фигурами, «волной» с завитками и рогообразными мотивами. Характерная для кыргызской вышивки третья группа включает цветочно-растительные мотивы и сложные розетки. Четвертая группа – квадраты, пересеченные квадраты, треугольники, зигзаги, овалы и вихревая розетка, встречающиеся на предметах из дерева, в вышивке и изделиях из кошмы. Пятую группу составляют некоторые центрально и восточно-азиатские символические знаки: меандр, плод граната, облаковидные узоры и т.д.
Пятый этап развития кыргызского прикладного искусства распространяется на конец XIX–XX вв. Для него характерно появление одной из форм прикладного искусства – кыргызских народных промыслов. Народные промыслы прошли в своем развитии два периода. Первый период охватывает конец XIX – первую половину XX в. Кыргызские народные промыслы, существовавшие в это время в зачаточной форме, развивались в соответствии с эстетическими и практическими потребностями народа, служа средством дополнительного заработка сельского населения. Основными чертами кыргызских народных промыслов, включая артели народных мастеров 1920–40-х годов, являлись ремесленный характер производства и ручной труд, дававший возможность творческого вариантного повторения изделий. С приходом советской власти народные умельцы, продолжая широко использовать традиционный кыргызский орнамент, вводят в свои произведения советскe. символику: пятиконечную звезду, серп и молот, герб Киргизской ССР, «голубь мира», окруженный цветами и т.д.
В 1969 г. с образованием Объединения народных художественных промыслов «Кыял» начался второй период в развитии кыргызских народных промыслов. В данный период создаются организованные мастерские со специальным оборудованием и профессионально-технические школы, подготавливающие кадры. На протяжении тридцати лет (в 1969-1999 гг.) ОНХП сочетало два направления в работе: с одной стороны, возрождение традиционных изделий кыргызского прикладного искусства (узорные войлочные ковры, вышивка, тиснение по коже и др.), а с другой – создание новых видов изделий с национальной спецификой (лакированные шкатулки, шахматы, шашки и т.д.). Следует отметить, что в объединении «Кыял» трудились как народные мастера из разных регионов Кыргызстана, так и специально приглашенные профессиональные художники-прикладники из г. Бишкека. При этом изготовлением традиционных произведений прикладного искусства преимущественно занимались кыргызские народные умельцы, а новые виды изделий разрабатывали художники-прикладники.
ОНХП «Кыял» внесло значительный вклад в возрождение древних традиций народного прикладного искусства кыргызов и пропаганду национальной культуры за рубежом. Изделия мастеров объединения в 1970–80-х годах приобрели известность не только в республиках бывшего СССР, но и в 22 странах мира.
С обретением государственной независимости в Кыргызской Республике начали создаваться альтернативные ОНХП «Кыял» предприятия, занятые производством сувенирно-подарочных изделий. Функционирующие с конца 1990-х годов в Бишкеке, Оше, Нарынской и Иссыккульской областях неправительственные организации и кооперативы, объединяющие народных мастеров («Адеми», «Жез оймок», «Магриппа» и др.), получают помощь международных благотворительных организаций – Фонда «Сорос-Кыргызстан», Каунтерпарт Консорциум, Корпуса мира, ПРООН. За последнее десятилетие возросла роль кыргызского орнамента, который украшает денежные знаки и паспорта независимого Кыргызстана.
К сожалению, приходится констатировать, что в 1990-х годах снизился ассортимент и ухудшилось качество изделий, выпускаемых ОНХП «Кыял» и другими организациями, в которых трудятся народные мастера и профессиональные художники-прикладники. Причина этого заключалась в сложной экономической ситуации, в отсутствии государственной поддержки кыргызским народным промыслам, в разрыве экспортных связей после распада СССР.
В настоящее время с целью улучшения работы ОНХП «Кыял», кооперативов и неправительственных организаций, объединяющих народных мастеров, а также развития туризма в Кыргызстане есть необходимость учредить Государственное агентство по кыргызским народным промыслам при правительстве Кыргызской Республики. Это агентство могло бы курировать объединение «Кыял» и альтернативные ему организации, оказывать им финансовую помощь, проводить выставки-ярмарки по продаже произведений народных умельцев. Одним из направлений в деятельности агентства по народным промыслам могло бы стать проведение курсов повышения квалификации с привлечением к этой работе специалистов в области кыргызского декоративно-прикладного искусства и опытных художников-прикладников. Культурно-просветительская работа, проводимая данным агентством, позволила бы сохранить традиции кыргызского орнаментального искусства и способствовала бы внедрению кыргызского орнамента в дизайн экстерьера и интерьера зданий, в художественное оформление книжно-журнальной и рекламной продукции.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Абдыкалыков А. Енисейские киргизы в XVII веке (исторический очерк). – Фрунзе: Илим, 1968. – 140 с.
2. Абрамзон С.М. Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи. – Фрунзе: Кыргызстан, 1990. – 480 с.
3. Абрамзон С.М. Киргизское население Синьцзяна // ТКАЭЭ. – М.: Изд-во АН СССР, 1959, т. II. – С. 360-368.
4. Агзамходжаев А., Уразаев Ш. СССР – социалистическое государство советских народов. – Ташкент: Узбекистан, 1972. – 307с.
5. Айтбаев М.Т., Иванов С.В. Тиснение по коже // Народное декоративно-прикладное искусство киргизов. ТКАЭЭ. – М.: Наука, 1968, т. V. – С. 123-131.
6. Айтмамбетов Д. Культура киргизского народа во второй половине XIX – начале XX в. – Фрунзе: Илим, 1967. – 310 с.
7. Акишев А.К. Идеология саков Семиречья (по материалам кургана Иссык) // КСИА. – М., 1978. – Вып. 154. – С. 39-48.
8. Акишев А.К. Искусство и мифология саков. – Алма-Ата: Наука, 1984. – 176 с.
9. Акишев К.А. Курган Иссык: Искусство саков Казахстана. – М.: Искусство, 1978. – 131 с.
10. Акматалиев А.А. Искусные мастера: Очерк о народном искусстве. – Фрунзе: Кыргызстан, 1982. – 136 с. На кырг. яз.
11. Акматалиев А.А. Кыргызские мастера: Антология. – Бишкек: Гл. ред. КЭ, 1997. – 239 с. На кырг. яз.
12. Акмолдоева Б.Б. Традиции, верования и обряды киргизов, связанные с коневодством // Актуальные вопросы этнографии и археологии Киргизии. – Фрунзе: Изд-во КГУ, 1989. – С. 53-59.
13. Акмолдоева Ш.Б. Духовный мир древних кыргызов (По материалам эпоса «Манас»). – Бишкек: Илим, 1998. – 268 с.
14. Андреев М.С. Орнамент горных таджиков и киргизов Памира. – Ташкент, 1928. – 41 с.
15. Антипина К.И. Особенности материальной культуры и прикладного искусства южных киргизов. – Фрунзе: Изд-во АН Кирг. ССР, 1962. – 288 с.
16. Антипина К.И. Материальная культура // История Киргизской ССР: В 3 т. – Фрунзе: Кыргызстан, 1968, т. 1. – С. 529-550.
17. Антипина К.И., Махова Е.И. Безворсовое узорное ткачество // Народное декоративно-прикладное искусство киргизов. ТКАЭЭ. – М.: Наука, 1968, т. V. – С. 48-58.
18. Антипина К.И. Ворсовое ткачество // Народное декоративно-прикладное искусство киргизов. ТКАЭЭ. – М.: Наука, 1968, т. V. – С. 59-77.
19. Антонова Е.В. Очерки культуры древних земледельцев Передней и Средней Азии: Опыт реконструкции мировосприятия. – М.: Наука, 1984. – 262 с.
20. Артамонов М.И. Скифо-сибирское искусство звериного стиля // Проблемы скифской археологии. – М.: Наука, 1971. – С. 24-35.
21. Асанканов А.А., Каратаев О.К. Древнекыргызские тамги Хакасско-Минусинской котловины и Республики Тыва: историко-этнографическое исследование (новые находки) // Материалы Международной археолого-этнологической экспедиции, посвященные 2200-летию кыргызской государственности. – Бишкек: Изд-во КГПУ, 2003. – С. 83-125.
22. Асанканов А.А. Кыргызы: этногенетические и этнокультурные связи с народами Саяно-Алтая (к постановке проблемы) // Материалы Международной археолого-этнологической экспедиции, посвященные 2200-летию кыргызской государственности. – Бишкек: Изд-во КГПУ, 2003. – С. 13-25.
23. Балонов Ф.Р. Ворсовый пазырыкский ковер: семантика композиции и место в ритуале (опыт предварительной интерпретации) // Проблемы интерпретации памятников культуры Востока. – М.: Наука, 1991. – С. 88-121.
24. Баранов Л.Н. Сооружение и сожжение таштыкского склепа // Первобытная археология Сибири. – Л.: Наука, 1975. – С. 162-165.
25. Баранов Л.Н. Таштыкские склепы у горы Тепсей // Северная Евразия от древности до средневековья. – СПб, 1992. – С. 213-216.
26. Баялиева Т.Д. Доисламские верования и их пережитки у киргизов. – Фрунзе: Илим, 1972. – 170 с.
27. Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая / МИА № 26. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1952. – 348 с.
28. Бобров В.В. Олень в скифо-сарматском искусстве: Автореф. дис…канд. ист. наук. – Новосибирск, 1973. – 24 с.
29. Брентьес Б. Квадратура круга как проблема истории культуры // Информационный бюллетень МАИКЦА. – М.: Наука, 1981. – Вып. 1. – С. 5-13.
30. Бурковский А.Ф. Из истории техники обработки дерева у киргизов // Уч. зап. ист. фак-та Киргизского гос. ун-та. – Фрунзе: Изд-во КГУ, 1954. – Вып. 3. - С. 83-90.
31. Бутанаев В.Я., Худяков Ю.С. История енисейских кыргызов. – Абакан: Изд-во ХГУ, 2000. – 225 с.
32. Бутанаев В.Я. Хакасские тамги и вопрос об аальской общине // Известия СО АН СССР. Сер. общ. наук. № XI. 1980. – Вып. III. – С. 100-104.
33. Быт колхозников киргизских селений Дархан и Чичкан / Абрамзон С. М., Антипина К. И., Васильева Г. П. и др. // ТИЭ АН СССР. – М.: Изд-во АН СССР, 1958, т. XXXVII. – 322 с.
34. Вадецкая Э.Б. Таштыкская эпоха в древней истории Сибири. – СПб.: Петербургское востоковедение, 1999. – 502 с.
35. Вадецкая Э.Б. Археологические памятники в степях Среднего Енисея. – Л.: Наука, 1986. – 177 с.
36. Вадецкая Э.Б. Малый таштыкский склеп на речке Дальняя чея // Археология Сибири, Средней Азии и Кавказа. – М.: Наука, 1981. – С. 59-65.
37. Вайнштейн С.И. Памятники второй половины I тысячелетия в Западной Туве // Тр. ТКЭАН. – М.-Л., 1966, т. II. – С. 292-347.
38. Васильев Л.С. Культы, религии, традиции в Китае. – М.: Наука, 1970. – 484 с.
39. Гаврилов М.Ф. Орнамент киргиз Сусамыра. – Ташкент, 1929. – 18 с.
40. Грач А.Д. Древние кочевники в центре Азии. – М.: Наука, 1980. – 256 с.
41. Грач А.Д., Савинов Д.Г., Длужневская Г.В. Енисейские кыргызы в центре Тувы (Эйлиг-Хем III как источник по средневековой истории Тувы). – М.: Фундамента-Пресс, 1998. – 84 с.
42. Грязнов М.П. Северный Казахстан в эпоху ранних кочевников // Краткие сообщения ИИМК АН СССР. – 1956. – Вып. 61. – С. 12-14.
43. Даркевич В.П. Художественный металл Востока. – М.: Наука, 1976. – 198 с.
44. Дудин С. Киргизский орнамент // Восток. – 1925. – № 5. – С. 10-16.
45. Евтюхова Л.А. Археологические памятники енисейских киргизов (хакасов). – Абакан, 1948. – 111 с.
46. Екеев Н.В. Народы Алтае-Саян и кыргызы (К проблеме этнических и культурных взаимодействий) // Материалы Международной археолого-этнологической экспедиции, посвященные 2200-летию кыргызской государственности. – Бишкек: Изд-во КГПУ, 2003. – С. 26-43.
47. Ермолова Н.М. К вопросу об интерпретации изображений животных // Скифо-сибирское культурно-историческое единство. Материалы I Всесоюзной археологической конференции. – Кемерово: Изд-во КГУ, 1980. – С. 358-366.
48. Жданко Т.А. Народное орнаментальное искусство каракалпаков // ТХАЭЭ. – М.: Изд-во АН СССР, 1958, т. III. – С. 373-410.
49. Забота партии и правительства о благе народа: Сб. документов (октябрь 1964-1973). – М.: Политиздат, 1974. – 847с.
50. Зуев Ю.А. Тамги лошадей у вассальных княжеств // Новые материалы по древней и средневековой истории Казахстана. Тр. ИИАЭ АН Каз. ССР. – Алма-Ата, 1960. – С. 94-135.
51. Иванов С.В., Махова Е.И. Декоративно-прикладное искусство киргизского народа. – М.: Изд-во вост. лит., 1960. – 8 с.
52. Иванов С.В. Киргизский орнамент как этногенетический источник // ТКАЭЭ. – М.: Изд-во АН Кирг. ССР, 1959, т. III. – С. 59-73.
53. Иванов С.В., Махова Е.И. Художественная обработка металла // Народное декоративно-прикладное искусство киргизов. ТКАЭЭ. – М.: Наука, 1968, т. V. – С. 96-122.
54. Исмаилова-Мамедова Э. Ковры уйгуров // Материалы по истории и культуре уйгурского народа. – Алма-Ата: Наука, 1978. – С. 139-179.
55. Кадырбаев М.К. Памятники тасмолинской культуры // Древняя культура Центрального Казахстана. – Алма-Ата: Наука, 1966. – С. 303-433.
56. Каплан Н.И., Митлянская Т.Б. Народные художественные промыслы. – М.: Высш. школа, 1980. – 176 с.
57. Каратаев О.К. История кыргызских этнокультурных связей. – Бишкек: Бийиктик, 2003. – 267 с. На кырг. яз.
58. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. – М.: Изд-во АН СССР, 1951. – 643 с.
59. Койчуев Т., Мокрынин В., Плоских В. Кыргызы и их предки. Нетрадиционный взгляд на историю и современность. – Бишкек: Гл. ред. КЭ, 1994. – 128 с.
60. Кореняко В.А. Искусство народов Центральной Азии и звериный стиль. – М.: Вост. лит., 2002. – 327 с.
61. Кулемзин А.М. Тагарское оружие // Известия лаборатории археологических исследований. – Кемерово: Изд-во КГПИ, 1972. – Вып. IV. – С. 117-131.
62. Кузьмина Е.Е. Скифское искусство как отражение мировоззрения одной из групп индоиранцев //Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. – М.: Наука, 1976. – С. 52-55.
63. Кызласов И.Л. Аскизская культура Южной Сибири X – XIV вв. // САИ. – М., 1983. – Вып. Е3-18. – 126 с.
64. Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха в истории Хакасско-Минусинской котловины (I в. до н. э. – V в. н. э.). – М.: Изд-во МГУ, 1960. – 197 с.
65. Кызласов Л.Р. История Южной Сибири в средние века. – М.: Изд-во МГУ, 1984. – 185 с.
66. Левашова В.П. Два могильника кыргыз-хакасов // МИА № 24. – М.: Изд-во АН СССР, 1952. – С. 121-136.
67. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и исследования. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1951. – 451 с.
68. Мальчик А.Ю. Об одном орнаментальном мотиве на глазурованной посуде Чуйской долины X-XII вв. // Диалог цивилизаций на Великом шелковом пути: Материалы международной научной конференции. – Бишкек: Изд-во БГУ, 2002, ч. II. – С. 153-158.
69. Мальчик А.Ю. Кыргызские народные художественные промыслы и их историко-культурная эволюция (вторая половина XIX - 80-е годы XX в.) // Диалог цивилизаций. Развитие государственности в условиях взаимодействия кочевых обществ и оседлых оазисов в зоне Великого шелкового пути (По материалам Международной конференции). – Бишкек, 2003. – Вып. II. – С. 191-194.
70. Мальчик А.Ю. Объединение «Кыял» в период социально-политических преобразований середины 1980-1990-х годов // Вопросы востоковедения и востоковедного образования. – Бишкек: Изд-во БГУ, 2003. – Вып. II. – С. 176-183.
71. Манас: Эпос. Вариант Сагымбая Орозбакова. – Фрунзе: Кыргызстан, 1980, кн. 2. – 449 с. На кырг. яз.
72. Манас: Эпос. Вариант Сагымбая Орозбакова. – Фрунзе: Кыргызстан, 1981, кн. 3. – 346 с. На кырг. яз.
73. Мартынов А.И., Мартынова Г.С., Кулемзин А.М. Шестаковские курганы. – Кемерово: Изд-во КГПИ, 1971. – 250 с.
74. Мартынов А.И. Тисульские курганы тагарской культуры. – Кемерово: Изд-во КГПИ, 1972. – 151 с.
75. Мартынов А.И. Лесостепная тагарская культура. – Новосибирск: Наука, 1979. – 208 с.
76. Мартынов А.И. Косогольский археологический комплекс // Археология Южной Сибири. – Кемерово: Изд-во КГУ, 1980. – С. 11-19.
77. Мартынов А.И., Алексеев В.П. История и палеоантропология скифо-сибирского мира. – Кемерово: Изд-во КГУ, 1986. – 142 с.
78. Мартынова Г.С. Результаты раскопок третьего Тисульского могильника в 1977 г. // Археология Южной Сибири. – Кемерово: Изд-во КГУ, 1980. – С. 54-68.
79. Масанов Э.А. Из истории ремесла казахов // СЭ. – 1958. - № 5. – С. 31-49.
80. Молдобаев И.Б. «Манас» - историко-культурный памятник кыргызов. – Бишкек: Кыргызстан, 1995. – 312 с.
81. Морозова А.С. Узорное ткачество Узбекистана // Декоративное искусство. – 1959. - № 2. – С. 15-16.
82. Мошкова В.Г. Ковры // Народное декоративное искусство Советского Узбекистана. – Ташкент: Изд-во АН Уз. ССР, 1954. – С. 63-99
83. Некрасова М.А. Народное искусство как часть культуры: Теория и практика. – М.: Изобразит. искусство, 1983. – 343 с.
84. Нестеров С.П. Конь в культах тюркоязычных племен Центральной Азии в эпоху средневековья. – Новосибирск: Наука, 1990. – 141 с.
85. Нурутдинова А.Ф. Народные художественные промыслы в Средней Азии и Казахстане // География в школе. – 1992. – № 1. – С. 24-27.
86. Ольховский В.С., Яценко С.А. О знаках-тамгах из святилища Байте III на Устюрте // Археология, палеоэкология и палеодемография Евразии. – М.: Геос, 2000. – С. 293-314.
87. Петенева Г.Г. Бинарные изображения птиц на предметах художественной металлообработки средневековых кочевников // Известия НАН РК. Серия обществ. наук. – 1995. – № 4. – С. 49-54.
88. Плоских В.М. История кыргызской государственности: итоги и перспективы исследования // Диалог цивилизаций. Развитие государственности в условиях взаимодействия кочевых обществ и оседлых оазисов в зоне Великого шелкового пути (По материалам Международной конференции). – Бишкек, 2003. – Вып. II. – С. 51-53.
89. Попов А.А. Плетение и ткачество народов Сибири // Сборник МАЭ. – М.-Л., 1955, т. XVI. – С. 98-105.
90. Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. Очерки искусства Средней Азии: Древность и средневековье. – М.: Искусство, 1982. – 288 с.
91. Радлов В.В. Образцы народной литературы северных тюркских племен. – СПб., 1885, т. V. - 530 с.
92. Разина Т.М. О профессионализме народного искусства. – М.: Сов. художник, 1985. – 190 с.
93. Раевский Д.С. Модель мира скифской культуры: Проблема мировоззрения ираноязычных народов евразийских степей I тысячелетия до н. э. – М.: Наука, 1985. – 256 с.
94. Раевский Д.С. Скифский звериный стиль: поэтика и прагматика // Древние цивилизации Евразии. История и культура. – М.: Вост. лит., 2001. – С. 364-382.
95. Ремпель Л.И. Цепь времен: Вековые образы и бродячие сюжеты в традиционном искусстве Средней Азии. – Ташкент: Изд-во лит. и искусства, 1987. – 189 с.
96. Ремпель Л.И. Архитектурный орнамент Узбекистана. История и теория построения. – Ташкент: Гослитиздат Уз. ССР, 1961. – 606 с.
97. Ростовцев М. Скифия, Сибирь и звериный стиль. – Прага, 1926. – 143 с.
98. Ростовцев М. Скифия и Боспор. – Л., 1925. – 537 с.
99. Руденко С.И. Башкиры. Историко-этнографические очерки. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1955. – 394 с.
100. Руденко С.И. Культура хуннов и Ноин-Улинские курганы. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1962. – 205 с.
101. Руденко С.И. Древнейшие в мире художественные ковры и ткани из оледенелых курганов Горного Алтая. – М.: Искусство, 1968. – 134 с.
102. Рыбаков Б.А. Космогония и мифология земледельцев энеолита // СА. – 1965. – № 1. – С. 24-47.
103. Рындин М.В. Киргизский национальный узор / Вступ. статья А. Н. Бернштама. – Л.-Фрунзе, 1948. – 39 с.
104. Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. – Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. – 175 с.
105. Симченко Ю.Б. Тамги народов Сибири XVII века. – М.: Наука, 1965. – 230 с.
106. Смагулов Е.А. Палеосемантика центральной композиции казахского орнамента // Известия НАН РК. Серия обществ. наук. – 1994. – № 5. – С. 82-91.
107. Сычев Л.П. Традиционное воплощение принципа инь-ян в китайском ритуальном одеянии // Роль традиций в истории и культуре Китая. – М.: Наука, 1972. – С. 144-150.
108. Ташходжаев Ш.С. Художественная поливная керамика Самарканда IX – начала XIII вв. – Ташкент: Фан, 1967. –155 с.
109. Токтосунова Г.И. Кыргызское современное народное искусство: определение и классификация // Некоторые аспекты изучения кыргызского искусства. – Бишкек: Илим, 1993. – С. 140-145.
110. Токтосунова Г.И. К проблемам семантики кыргызского орнамента в его исторической динамике // Диалог цивилизаций на Великом шелковом пути: Материалы международной научной конференции. – Бишкек: Изд-во БГУ, 2002, ч. II. – С. 128-134.
111. Тревер К.В. Памятники греко-бактрийского искусства. – Л., 1940. – 12 с.
112. Уметалиева Дж.Т. Киргизский ворсовый ковер. – Фрунзе: Илим, 1966. – 74 с.
113. Усенбаев К. Общественно-экономические отношения киргизов в период господства Кокандского ханства. – Фрунзе: Изд-во АН Кирг. ССР, 1961. – 165 с.
114. Фелькерзам А. Старинные ковры Средней Азии // Старые годы. – июнь 1915 – С. 69-89.
115. Фридрих И. История письма. – М.: Наука, 1979. – 300 с.
116. Худяков Ю.С., Хаславская Л.М. Иранские мотивы в средневековой торевтике Южной Сибири // Семантика древних образов. Первобытное искусство. – Новосибирск: Наука, 1990. – С. 118-125.
117. Худяков Ю.С. Кыргызы на просторах Азии. – Бишкек: Фонд «Сорос-Кыргызстан», 1995. – 188 с.
118. Худяков Ю.С. Вооружение енисейских кыргызов VI-XII вв. – Новосибирск: Наука, 1980. – 176 с.
119. Худяков Ю.С. Кыргызы на Табате. – Новосибирск: Наука, 1982. – 239 с.
120. ЦГА КР, ф. 22-С, оп. 2, д. 117, л. 10-40.
121. ЦГА КР, ф. 350, оп. 14, д. 58, л. 286-289.
122. Чепелев В. Киргизское народное изобразительное творчество // Искусство. – 1939. – № 5. – С. 33-44
123. Чепелевецкая Г.Л. Вышивка // Народное декоративно-прикладное искусство киргизов. ТКАЭЭ. – М.: Наука, 1968, т. V. – С. 78-95.
124. Черкасова Н.В. Резьба по дереву // Народное декоративно-прикладное искусство киргизов. ТКАЭЭ. – М.: Наука, 1968, т. V. – С. 132-138.
125. Шибаева Ю.А. Материалы по жилищу мургабских киргизов // Сообщения Республикан. историко-краевед. музея. – Сталинобад, 1955. – Вып. II. – С. 100-111.
126. Шибаева Ю.А. Материалы по одежде мургабских киргизов // КСИЭ. – М., 1956. – Вып. XXV. – С. 26-41.
127. Юдахин К.К. Киргизско-русский словарь. – М.: Сов. энциклопедия, 1965, кн. 1. – 504 с.
128. Яценко И.В. Реннее сарматское погребение в бассейне Северного Донца // КСИА. – М., 1962. – Вып. 89. – С. 42-50.
129. Яценко С.А. Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья. – М.: Вост. лит., 2001. – 190 с.
130. Almasy G. Der Karakirgisen Ornamentik. Anzeiger der Ethnographischen Abteilung des ungarischen Nationalmuseums. – Butapest, 1907. – 235 S.
Malchik A. Yu. The history of the Kyrgyz national applied art: the Kyrgyz ornament’s evolution from the ancient times to the 20th century. – Bishkek, 2005. – 136 p.
The monograph is devoted to the Kyrgyz applied art and Kyrgyz national decorative trades. The research’s chronological limits are the 6th century BC – the end of the 20th century AD: from Tagar and Tashtyk (ancient Kyrgyz) archaeological cultures to independent Kyrgyzstan. Having used the materials on archaeology, ethnology, mythology and linguistics, the author brings to light stages of the development of ornamental images of the Kyrgyz people. For the first time the Kyrgyz national decorative trades of the 20th century are investigated in this work. The monograph is intended for art critics, historians, ethnologists and also for readers, who are interested in history of culture.
Табл. 1. Орнамент тагарской культуры VI-III вв. до н. э бронзовых изделиях из курганов Тисульского могильника (по А.И. Мартынову, 1979).
1 - линейный мотив; 2 - косолинейиый мотив; 3 - уголковый мотив; 4 - волнисто-ломаный мотив; 5 - мотив прямой сетки; б - мотив косой сетки, треугольный мотив; 8 - ромбический мотив; 9 - кружковый мотив
Табл. 2. Орнамент тагарской культуры II-I вв. до н. э. на керамических сосудах из курганов Шестаковского могильника (по А. И.
Мартынову, Г. С. Мартыновой, А. М. Кулемзину, 1971).
1 - линейный мотив; 2 — волнистый мотив; 3 - четырехугольный мотив; 4 -овальноямочный мотив; 5 — «зернистый» мотив; 6 — мотив «уточка»; 7 — фигурно-поперечный мотив; 8 - треугольный мотив; 9 - треугольно-фестончатый мотив; 10 - кружковый мотив.
Табл. 3. Орнамент таштыкской культуры I-V вв. на предметах из курганов Минусинской котловины (по Л. Р. Кызласову, 1960 и Э. Б.
Вадецкой, 1999).
1 - линейный мотив; 2 - уголковый мотив; 3 - четырехугольный мотив; 4 - ромбический мотив; 5-6 - мотивы прямой и косой сетки; 7 - мотив «шахматной клетки»; 8 - овальноямочный мотив; 9 - треугольный мотив; 10 – треугольно- фестончатый мотив; 11 - кружковый мотив; 12 - спиральный мотив; 13 - дугообразный мотив; 14-15 - полуовальный мотив и концентрические круги
Табл. 4. Орнамент енисейских кыргызов геометрическо-криволинейного типа VI-XIV вв. на предметах из курганов Минусинской котловины (по Ю. С. Худякову, 1980, 1982, 1995).
1 - линейный мотив; 2 - уголковый мотив; 3 - треугольный мотив; 4 -четырехугольный мотив; 5 - ромбический мотив; 6 - S-образный мотив; 7-8 -кружковый мотив и концентрические круги; 9 — крестообразный мотив; 10 — овальный мотив; 11- полуовальный мотив; 12 - мотив косой сетки
Табл. 5 а. Орнамент енисейских кыргызов растительно-рогообразного типа IX-XII вв. на металлических изделиях из могильников Тувы и Красноярского края (по А. Д. Грачу, Д. Г. Савинову, Г. В. Длужневской, 1998).
I группа - бегущая лот; II группа - розетки, плетенки, циркульные фигуры; III группа - цветок в виде висящей кисти, плода округлой формы и языка пламени.
Табл. 5 б. Орнамент енисейских кыргызов растительно-рогообразного типа IX-XII вв. на металлических изделиях из могильников Тувы и Красноярского края (по А. Д. Грачу, Д. Г. Савинову, Г. В. Длужневской, 1998).
IV группа - пальметки в виде островерхого лепестка трилистника и фигуры из листьев и лепестков; V группа — древовидно-рогообразные фигуры с расходящимися наверх ветвями; VI группа древовидный побег со сходящимися наверх ветвями; VII группа - крестообразные фигуры из растительно-древовидных побегов.
Табл. 6. Орнамент енисейских кыргызов зооморфно-антропоморфного типа IX-XII вв. на металлических изделиях из могильников Тувы и Красноярского края (по А. Д. Грачу, Д. Г. Савинову, Г. В. Длужневской, 1998 и В. Я. Бутанаеву, Ю. С. Худякову, 2000).
1-9 - зооморфные изображения; 10-13 - антропоморфные изображения.
Табл. 7. Первая орнаментальная группа кыргызов в эпоху нового времени (по С. В. Иванову, 1959).
1-3 - пальметты; 4-6 - крестообразные фигуры; 7-9 - рогообразные мотивы; 10 —«волна» с завитками.
Табл. 8. Вторая орнаментальная группа кыргызов в эпоху нового времени (по С. В. Иванову, 1959).
1-3 - круги; 4-5 - восьмиугольники; 6 - крупный крест; 7-8 - ромбы сложного рисунка.
Табл. 9. Третья орнаментальная группа кыргызов в эпоху нового времени (по С.В.Иванову, 1959 и Г.Л.Чепелевецкой, 1968).
1 - цветочный мотив; 2-4 - розетки.
Табл. 10. Четвертая орнаментальная группа кыргызов в эпоху нового времени (по С. В. Иванову, 1959).
1-3 - пересеченные квадраты; 4 - треугольники; 5-6 - зигзаги; 7-8 - вихревые розетки.
Табл. 11. Пятая орнаментальная группа кыргызов в эпоху нового времени (по К. И. Антипиной, 1968, и Г. Л. Чепелевецкой, 1968).
1-2 - меандр; 3 - облаковидный узор; 4 - плод граната.
Табл. 12. Тамги на древнекыргызских каменных стелах Тувы и их параллели с кыргызскими родоплеменными тамгами (по А. А. Асанканову, О. К. Каратаеву, 2003).
1,6 - монолдор тамга; 2 - баарын тамга; 3 - бугу тамга; 4 - кушчу тамга; 5 -кош тамга (мунгуш); 7 - керки тамга (басыз); 8-9 - кыргыз тамга; 10 - алакчын тамга.
© Мальчик А.Ю., 2005. Все права защищены
Работа публикуется с письменного разрешения автора
Автор выражает глубокую благодарность заслуженному деятелю культуры Кыргызской Республики, искусствоведу О. П. Поповой за ценные советы в процессе работы над главой.
[2] Киргизские сувениры. – М.: Новоэкспорт, 1974. С. 10
[3] Григорова Р. Выживет ли акционированный ак-калпак»?// Слово Кыргызстана. 1994. 13 апреля.
[4] Киргизские сувениры. – М.: Новоэкспорт, 1974. С. 17-30, 53.
[5] Николаев Е. Развивая традиции народного искусства // Вечерний Фрунзе. 1978. 25 февраля.
[6] Сорокин Е.К. Беречь – значит творить // Киргизский узор. – Фрунзе: Кыргызстан, 1986. С. 184-193.
[7] Николаев Е. Развивая традиции народного искусства // Вечерний Фрунзе. 1978. 25 февраля.
[8] Там же.
[9] Сорокин Е.К. Беречь – значит творить. C. 178.
[10] Объединение народных художественных промыслов «Кыял»: Альбом /Сост. С. Макашов. – Фрунзе, 1980. С.3.
[11] Сорокин Е.К. Беречь – значит творить. C. 178.
[12] Сорокин Е.К. Беречь – значит творить. C. 185-187, 191-193; Объединение народных художественных промыслов «Кыял». С.3.
[13] Краски и ритмы «Кыяла»// Коммерческий вестник. 1991. № 7. С. 49.
[14] Смирнова Ю. Калпак и юрта спасли кыргызов.// Утро Бишкека. 1998. 14 апреля.
[15] Григорова Р. Выживет ли акционированный ак-калпак»?// Слово Кыргызстана. 1994. 13 апреля; Тимошенко Л. Спасти и возродить // Вечерний Бишкек. 1991. 16 декабря.
[16] Там же.
[17] Григорова Р. Выживет ли акционированный ак-калпак»?// Слово Кыргызстана. 1994. 13 апреля
[18] Аникин В. Думаем сами // Советская Киргизия. 1991. 22 февраля.
[19] Копытов Н. От «Кыяла – за Атлантику» // Слово Кыргызстана. 1994. 20 декабря.
[20] Чернышов В. Факел для президента // Вечерний Бишкек. 1999. 19 марта.
[21] Голдаевич А. От выставки – к дому мастера // Чуйские известия. 1994. 3 сентября.
[22] Максутова С. Забытой старины ремесла // Вечерний Бишкек. 1998. 15 мая.
[23] Камарли Р. Оживший войлок // Вечерний Бишкек. 1999. 9 апреля; Максутова С. Забытой старины ремесла // Вечерний Бишкек. 1998. 15 мая.
[24] Мальчик А. Ю. Традиции и новаторство в произведениях художников ОНХП «Кыял» // Курак: искусство и культура. – 2004. - № 6. – С. 15-20.
[25] Народные художественные промыслы СССР / Авторы текста З.А. Литвинова и Л.Ф. Романова. – М.: Сов. художник, 1983. – С. 321, ил. 348.
[26] Таж же. С. 317, ил. 343.
[27] Таж же. С. 322, ил. 349.
[28] Антипина К.И. Народное искусство киргизов. – Фрунзе: Кыргызстан, 1977. – Вып. 2. – С. 21, ил. 15.
[29] Народные художественные промыслы СССР. – С. 318, ил. 344.
[30] Антипина К.И. Народное искусство киргизов. – С. 21, ил. 15.
[31] Объединение народных художественных промыслов «Кыял» / Сост. С.М. Макашов.- Фрунзе, 1980. – С. 24, 27.
[32] Там же. С.23.
[33] Киргизский узор: Фотоальбом. – Фрунзе: Кыргызстан, 1986. – С. 190-191.
[34] Киргизские сувениры, -М.: Новоэкспорт, 1974. – С. 28-29.
[35] Там же.
[36] Народные художественные промыслы СССР. – С. 324, ил. 351-352.
[37] Киргизские сувениры. – С. 72-75.
[38] Там же. С. 63-65.
[39] Объединение народных художественных промыслов «Кыял». – С. 44.
[40] Киргизские сувениры. – С. 37.
[41] Объединение народных художественных промыслов «Кыял». – С. 28.
[42] Киргизский узор. – С. 57.
[43] Объединение народных художественных промыслов «Кыял». – С. 57.
[44] Киргизские сувениры. – С. 49.
[45] Там же. С. 51-57.
[46] Киргизский узор. – С. 192-193.
[47] Камарли Р. Созидатели // Вечерний Бишкек. 2000. 29 марта; Ким Э. Узоры дружбы // Вечерний Бишкек. 2001. 23 августа; Скородумова Е. А вы умеете танцевать под музыку будущего? // Моя столица. 2003. 25 апреля.
